Вопрос о способах принятия в церковное общение из других христианских исповеданий представляет актуальность для Церкви с давних времен и до сих пор. Этот вопрос имеет несколько измерений:
- Практическое, потому что он определяет процедуры возвращения в церковную ограду тех, кто пребывал за ее пределами.
- Экклезиологическое, поскольку он решается только при условии ясного понимания того, где проходят границы Церкви. Данный вопрос невозможно разрешить без того, чтобы затронуть тему природы Церкви и оснований ее единства.
- Пастырское, поскольку он решается не только на основании представлений о границе,
отделяющей Церковь от не — Церкви, но и исходя из пастырской целесообразности.
Как известно, существует три способа принятия в Церковь обращающихся из ереси или раскола:
Через отречение от заблуждений и исповедание веры.
Через отречение от заблуждений, исповедание веры и миропомазание.
Через крещение.[1]
ИСТОРИЯ ВОПРОСА В ЭПОХУ СОБОРОВ
Впервые мы встречаемся с ними в Апостольских Правилах 46 и 47: в первом, епископу или пресвитеру строго запрещается принимать, т.е. признавать за действительное, еретическое крещение; во втором, епископу или пресвитеру строго воспрещается повторять крещение над тем человеком, который уже имел правильное крещение. Итак, это Апостольское Правило относилось к следующим еретикам: те первые ереси которые не только искажали учение Святой Церкви, но едва ли и могли быть названы «христианскими,» представляя собою фантастическую смесь или иудейства с христианством, или же языческой философии с легкой окраской христианства, напоминая собою восточные мистерии, смешанные с фантазией. Профессор Поснов, приведя описание этих ересей, заключает: «Иудео и языко-христианские искажения Христова учения не были в собственном смысле христианскими ересями.» Что же касается появившихся в конце II и в Ш веков ересей на христианской почве, то и эти ереси являли собою полный абсурд в догматическом смысле. Справедливо «Окружное Послание Восточных Патриархов» 1848 года называет эти ереси «чудовищными» и «жалкими вымыслами и умствованиями людей жалких.» Даже такая ересь, как монтанизм, наиболее близкий к структуре святой церкви, была далека в действительности от учения Церкви, вводя новое откровение, якобы порученное Монтану, на основании которого и утверждалось все мировоззрение этой секты. Хотя крещение совершалось ими во имя Св. Троицы, но с прибавлением опять же формулы, порочащей все крещение: «и во имя духа Монтана.»
В Ш и IV веках возникает немалое число ересей на христианской почве, причем ересеначальниками их являются епископы или пресвитеры. Как быть с теми, которые из этих ересей приходят в православную веру? каким образом надлежит принимать их? Сразу же обозначилось раздвоение воззрений по этому вопросу в среде православной церкви. Одни утверждали, что принимать их следует только путем крещения, т.е. не признавать за действительное их прежнее крещение, хотя бы оно и было правильным по форме (т.е. соответствующим крещению, совершаемому в православной церкви). Другие же — держались более мягкого взгляда, признавая за действительное то крещение, которое совершалось у некоторых еретиков, поскольку оно совершалось во имя Святой Троицы, и не требовали от приходящих из ереси в православие, чтобы они были перекрещиваемы.
Более строгой точки зрения держались Тертуллиан (сам — монтанист), святой Киприан Карфагенский, Фирмилиан Кесарийский и Елен Тарский. Выразителем такого строгого взгляда был святой Киприан, который созвал по сему случаю два собора в Карфагене (255-256 гг.) и постановил еретиков не иначе принимать, как путем крещения.
Выразителем же более мягкого взгляда надо считать святого Стефана, папу Римского (253-257 гг.), которого, как указывает знаменитый Гефеле[2], поддерживали восточные епископы. В то время как св. Киприан с собором 71 епископа утверждал, что еретики не имеют никакой благодати и по, этой причине, все их священнодействия недействительны, св. папа Стефан принимал покаявшихся еретиков чрез возложение на их головы епископской руки. Это он делал по той мягкой практике, которая была присуща и другим западным епископам. Мы читаем древнейшее постановление Арльского Собора (канон 8-й): «Если кто-либо приходит из ереси в церковь, ему предлагается произнести Символ Веры; и если увидят, что он был крещен во имя Отца и Сына и Святого Духа, то на него только возлагают руки, чтобы он принял Святого Духа. Но если окажется, что он не был крещен во имя Святой Троицы, пусть его крестят.» («возлагают руки, чтобы он принял Святого Духа» интересное уточнение, которое на мой взгляд говорит не столько о благословении, сколько конфирмации).
Узнав о постановлениях Карфагенского Собора, под председательством св. Киприана, требующих перекрещивания еретиков, приходящих в церковь, св. папа Стефан сначала потребовал отмены этих постановлений, угрожая отлучением от Церкви, и, поскольку этой отмены не последовало, он затем отлучил св. Киприана.
Интересно отметить, что восточные канонисты относятся критически к постановлениям Карфагенского Собора. Так, Зонара, толкуя 7-е правило Второго Вселенского Собора, которым положено еретиков некоторых толков принимать без перекрещивания, поминает и постановление св. Киприана, о чем так и говорит: «Итак, это — мнение отцов, собравшихся на собор вместе с великим Киприаном; но оно не относится ко всем еретикам и не ко всем раскольникам. Потому что Второй Вселенский Собор, как мы только что сказали, делает исключение для некоторых еретиков и дает свою санкцию на принятие их без повторения крещения, требуя только помазать их святым миром, и при этом, чтобы они прокляли как свои, так и все ереси вообще.»
Вальсамон называет постановления Карфагенского Собора «непотребными и, к тому же, недействительными.»
Но вернемся к нашему последовательному изложению. Итак, в третьем и в первой половине IV века существовали две практики принятия еретиков и раскольников в православную церковь: чрез перекрещивание и чрез возложение рук. Однако, православная церковь, всегда милостивая, склонялась все больше в сторону более мягкого взгляда на вопрос принятия еретиков и раскольников. Хотя Первый Вселенский Собор еще не принял окончательного постановления по этому вопросу, однако его три канона: 8-й, 11-й и 19-й, дышат милостью к павшим во время гонения или отступившим от православия в Новациаиский раскол или в ересь Павла Самосатского. Последователей Новациана, называвших себя «чистыми,» постановлено принимать чрез покаяние их; павлиан же постановлено принимать путем крещения, потому что их догматическое учение было искажением православного учения. При этом интересно , что 8 правило говорит «по возложении рук, пребывают они в клире…». Аристин в толковании этого правила говорит, что это означает помазать их святым миром.
В IV веке встречаем ряд крупных христологических ересей, как арианство, аполлинарианство и их ответвления, а также ересей в отношении догмата о Св. Троице и относительно ипостаси Святого Духа (македониане). Что касается принятия их и иных еретиков, и раскольников в православную церковь, то решающего постановления, как мы видим, святая церковь еще не приняла и параллельно существовали две вышепомянутые практики в чине принятия их. Однако, как мы сказали выше, церковь шла путем милости и снисхождения. Об этом свидетельствует св. Василий Великий в 1-м своем каноне. Он говорит, что для православной церкви было приемлемо только то крещение, которое ни в чем не отступало от того крещения, которое совершается в православной церкви. Ересью называется «явная разность в самой вере в Бога.»
Поэтому ряд еретиков, принадлежащих к ересям, совершенно извратившим христианское учение, следует признать чуждыми крещения, совершаемого в церкви, и при обращении их в православную веру, их следует крестить. Что же касается раскольников, т.е. отколовшихся от церкви в силу расхождения с церковью «по некоторым церковным вопросам,» то их положено было принимать путем покаяния. Далее св. Василий Великий сетует на то, что иногда монтанисты были принимаемы в православие без перекрещивания их, т.е. их крещение принималось за действительное; между тем, как это крещение, совершаемое «во Отца и Сына и Монтана или Прискиллу,» отнюдь не соответствует крещению, совершаемому во имя Св. Троицы у православных. Далее, св. Василий Великий приводит точку зрения св. Киприана Карфагенского, учившего, что все еретики и все раскольники, при обращении их в православие, должны быть перекрещены, потому что у еретиков и у раскольников совершенно отсутствует благодать. И в результате всего говорит: «Но поелику некоторым в Асии решительно угодно было, ради назидания многих, прияти крещение их, то да будет оно приемлемо.» Таким образом, св. Василий Великий поставил свой авторитет в пользу не ригористического разрешения вопроса, а в пользу благостного и снисходительного решения, служащего на пользу церкви.
В период между Первым и Вторым Вселенскими Соборами состоялся Поместный Собор в Лаодикии (ок. 363 г.), который постановил своим 7-м каноном принимать «обращающихся от ересей, то есть новатиан или фотиниан или четыренадесятников: путем отказа от ереси и чрез миропомазание.»
Таким образом, и здесь мы видим, что более мягкое воззрение победило более ригористическое. Однако, правила св. Василия Великого и правила Лаодикийского Собора, как бы они ни были авторитетны, еще не являлись законом для всей вселенской церкви. Для этого надо было решение Вселенского Собора. Впоследствии, Шестой Вселенский Собор постановит (2-м каноном) принять правила св. Василия Великого и правила Лаодикийского Собора в качестве законов для всей церкви. Но это произойдет более чем на три столетия позднее.
Таким образом, следует признать, что устами св. Василия Великого и отцов Лаодикийского Собора, церковь наметила путь для дальнейшего вселенского законодательства, именно — чтобы постановления (или каноны) церкви мотивировались духом терпимости и взиранием на общую пользу православной церкви. Но в помянутом решении Шестого Вселенского Собора — а прежде него в правилах св. Василия Великого и поместного Лаодикийского Собора — заключается также и следующее: святая церковь признала за истинное то крещение, которое совершается во имя Святой Троицы, хотя бы это крещение и было совершено не в православной церкви, но во всем соответствовало тому крещению, которое совершается у православных: в таком случае, оно признается за истинное и действительное при принятии обращенца в православную церковь чрез покаяние и миропомазание. И тогда совершенно ясны слова св. Василия Великого, который говорит: «Ибо древние (отцы церкви) положили принимать (признавать за истинное) крещение, ни в чем не отступающее от веры.»
В книге церковных чинов приведения инославных в православие читаем следующее наименование одного такого чина: «Чин, како приимати к православной вере приходящих, иже николиже быша правоверни, но измлада воспитани быша во ереси, крещение же истинное имущих, во имя Отца и Сына и Святаго Духа, прочие же святые Тайны и обычаи церковные отметавших, и другия мнения противныя церкви православной содержавших.»
Решительное законодательство по сему вопросу было вынесено на Втором Вселенском Соборе (в 381 г.) 7-м каноном: «Присоединяющихся к православию, и к части спасаемых из еретиков, приемлем по следующему чину, положению и обычаю. Ариан, македониан, савватиан и наватиан, именующих себя чистыми и лучшими, четыренадесятников, или тетрадитов, и аполинаристов, когда они дают рукописания и проклинают всякую ересь, не мудрствующую, как мудрствует святая Божия кафолическая и апостольская Церковь, приемлем запечатлевая, то есть, помазуя миром, во первых, чело, потом, очи, и ноздри, и уста, и уши, и запечатлевая их глаголем: печать дара Духа Святаго. Евномиан же, единократным погружением крещающихся, и монтанистов, именуемых здесь фригами, и савеллиан, держащихся мнения о Сыно-Отчестве, и иное нетерпимое творящих, и всех прочих еретиков, всех, которые из них желают присоединены быти к православию, приемлем, якоже язычников. В первый день делаем их христианами, во вторый — оглашенными, потом, в третий, заклинаем их… и тогда уже крещаем их.»
Таким образом, св. Церковь дала указания: по какому чину принимать тех, которые от ереси приходят в православие. Тех, которые имеют правильное крещение, принимать без перекрещивания. Тех, которые не имеют крещения во имя Св. Троицы — принимать путем крещения. Должны заметить, что у ариан и у македониан было неправильное учение о Лицах Св. Троицы, но самая вера в Св. Троицу, в Отца, Сына и Святого Духа, существовала, и этого было достаточно по мнению св. Церкви для признания действительности (довлеемости) их крещения.
Этим каноном Второй Вселенский Собор дал указания, как поступать и на будущее время. Гефеле замечает, что святые отцы и учители Церкви, принимая за действительное крещение некоторых еретиков, однако считали при этом необходимым чрез миропомазание преподать им дар Св. Духа, который присущ св. православной Церкви. Интересно то обстоятельство, что на западе, при принятии еретиков в церковь, их не помазывали святым миром, считая в данном случае достаточным возложения рук, которое по мысли западных отцов (например, Григорий Римский) соответствовало миропомазанию восточной церкви.
Постепенно с течением времени, в Церкви создались три чина принятия еретиков (и раскольников) в православие. В Кормчей Книге приводится послание константинопольского пресвитера Тимофея, жившего в V веке, в котором он свидетельствует следующее: «Три чина обретаем приходящих к святей Божией соборней и апостольстей Церкви: и первый убо чин есть требующих святаго крещения, вторый же — некрещаемых убо, но помазуемых святым миром, и третий — ни крещаемых же ни помазуемых, но точию проклинающих свою и всякую ересь.» Итак, к числу крещаемых относятся еретики крайнего толка, о которых мы выше сказали; к числу помазуемых св. миром (без совершения над ними второго крещения) относятся ариане, македониане и под. им; к числу принимаемых чрез покаяние и отказ от неправомыслия — относятся раскольники.
Последним словом в законодательстве вселенской Церкви по вопросу принятия в православие приходящих из ереси и раскола, является 95-й канон Шестого Вселенского Собора. В своей первой части он является дословным повторением 7-го канона Второго Вселенского Собора, и только вносится упоминание о необходимости перекрещивания последователей Павла Самосатского (в данном случае поминая 19-й канон Первого Вселенского Собора). Во второй части упоминаются ереси, появившиеся уже после Второго Вселенского Собора, как то: манихеи, валентиниане, маркиониты и им подобные ереси, в которых от христианства почти ничего и не было, и их положено принимать путем крещения. Несториан же и монофизитов (последователей Евтихия, Диоскора и Севира) положено принимать чрез покаяние и отвержение от своих ересей, после чего они сподобляются принимать святое причастие.
Это последнее законодательство Вселенской Церкви должно было послужить уже на все будущие века бытия православной церкви. Безусловно, многие ереси уже вымерли, но появились новые. Римо-католической церкви как таковой еще не было, потому что это было еще в те добрые времена, когда Восточная и Западная Церкви составляли единую Церковь. Протестантство со своими ответвлениями еще было предметом далекого будущего. Не родились еще и новые дикие искажения здравого и спасительного учения. Однако, 95-м каноном Шестого Вселенского Собора указаны нормы для дальнейшего отношения Церкви к возникающим расколам и ересям, а также — по какому чину принимать тех из них, которые пожелают быть членами православной церкви. Повторим это. Одних — у которых наименее повреждено догматическое учение, надлежит принимать путем покаяния и отказа ими от ересей, при условии, что структура церкви у них сохранила апостольское преемство; других же, у которых более повреждено догматическое учение или не сохранилось апостольское преемство, хотя крещение совершается, как и в Православной Церкви, во имя Св. Троицы, чрез троекратное погружение крещаемого, тех надлежит принимать по 2-му чину: путем отказа их от еретических заблуждений и чрез миропомазание; третьих же — у которых крещение не совершается во имя Св. Троицы — чрез троекратное погружение, тех надлежит принимать путем крещения, что относится и к евреям, магометанам и язычникам; у такого типа еретиков обычно учение представляет собою или совершенную прелесть, или смесь иудейства или язычества с общими принципами христианства; ни о какой структуре церкви, в нашем понимании, ни об апостольском преемстве, нет и речи.
ИСТОРИЯ ВОПРОСА В РУССКОЙ ЦЕРКВИ
Русской государственности всегда была присуща терпимость по отношению к инородцам, и это способствовало укреплению великой Российской Империи, в состав которой входили многие народы, жившие на равных началах. Эта же черта толерантности была присуща и русской православной церкви по отношению к ино-славным, как это справедливо отмечают русские историки. Профессор А.В. Карташев говорит: «Сравнительная веротерпимость русских по отношению к другим религиям и христианским исповеданиям была отличительной чертой до-монгольского периода.» Справедливо отмечает профессор Н. Тальберг: «Русская церковь отличалась терпимостью к иноверцам.» Латинские храмы, обслуживаемые латинским духовенством, находились в Киеве, в Новгороде, в Ладоге, в Полоцке, в Смоленске, в Переяславле и других местах.
В «Очерках по истории Русской Церкви» проф. Карташев дает интересные сведения о взаимоотношениях русских с Западом. Между русскими и западными народами существовали живые коммерческие и политические связи. Иностранные представители и иностранные торговцы, со всех концов Европы, прибывали в русские города. Русь приняла христианство еще до великого раскола церквей, и поэтому для нее Запад в церковном отношении не представлялся враждебным миром. Еще до крещения Руси и далее, на всем протяжении истории России, мы видим, что Ватикан имел большое желание иметь русскую церковь в составе своих церквей. Русские князья, начиная от св. князя Владимира, были почтительны и вежливы в своих ответах Папам, но крепко держались греческого православия.
Долгое время русская церковь возглавлялась греческими митрополитами, которые после раскола церквей держались враждебной линии по отношению к латинянам. Проф. Карташев пишет: «Русские под влиянием митрополитов греков, представлявших все римское в черном свете, в частности по мотивам соперничества из-за церковной власти над Русью, должны были постепенно усвоить эту крайнюю греческую точку зрения.» Интересно отметить, что этим нашим митрополитам принадлежит ряд полемических трудов против латинян но все они, как отмечает проф. Тальберг, написаны в спокойном и благожелательном тоне по отношению к ним; но в своих наставлениях русским они предписывали крайнюю нетерпимость к латинянам, запрещая вступать с ними в брак, приветствовать их, вкушать с ними пищу и даже кормить из своей посуды, а посуду, из которой латинянам случилось бы вкусить пищу, специально с молитвой омыть. «Однако, — как замечает проф. Карташев, — теории не сразу удается преодолеть инерцию жизненной практики, и в настоящем случае установившийся тон мирных благожелательных отношений русских к иноверцам и западноевропейским народам давал себя знать в течение всего до-монгольского периода.»
Наши князья продолжали родниться браками со всеми латинскими дворами, причем дочери русских князей при выходе замуж принимали западный обряд, а иногда даже и дочери иностранных государей содержали у нас на Руси свое латинское богослужение. Под влиянием дружественных связей с Италией у нас установлен был праздник перенесения мощей святителя Николая в Бари 9-го мая. На храмах Владимиро-Суздальских отразилось влияние романского стиля, поскольку они были построены итальянскими архитекторами. «Корсунские ворота» в новгородском Софийском соборе — немецкого происхождения. «В Новгороде вообще настолько близко жили с иностранцами, что простые женщины не затруднялись обращаться к латинским священникам за некоторыми требами, очевидно не боясь их еретичества и не находя их даже особенно отличными и по внешнему виду от своих священников» — отмечает проф. Карташев.
Уже после раскола церквей князь Изяслав Ярославич обращается к папе Григорию VII с просьбой посодействовать ему, изгнать узурпатора его престола. И это обращение — кстати, оставшееся бесплодным, — не вызывает ни удивления, ни нарекания на него.
Митрополит Киевский Кирик (по некоторым; Кирилл), в ответ на вопрос св. Нифонта епископа Новгородского (ум. 1156 г). о том, как принимать латинян, переходящих в православие, дает ему следующее указание: «Если латинянин захочет приступить к русскому закону: пусть он ходит в нашу церковь 7 дней; да наречется ему новое имя; да читаются набожно каждый день в его присутствии четыре молитвы; пусть затем он омоется в бане; семь дней воздерживается от мяса и молочного, а на 8-й день, вымывшись, пусть придет в церковь. Над ним должны быть прочитаны четыре молитвы; его облекают в чистое одеяние, на голову ему возлагают венец или венок, он помазуется миром, в руки ему дается восковая свеча; в продолжение обедни он причащается и затем считается за нового христианина.»
При таких близких отношениях между русскими и западными народами, существовавшими в до-монгольский период, едва ли можно было ожидать, чтобы русские перекрещивали тех латинян, которые изъявили желание принять православную веру. Такое перекрещивание было бы равносильно признанию их за не-христиан. В больших русских городах, имевших характер торговых и политических центров, встречались русская православная культура и западная латинская, и встречи эти были благожелательными друг к другу. Позднее, конечно, такое положение должно было измениться.
Перекрещивание латинян при переходе их в православие не практиковалось греческой церковью. Во главе древней русской церкви стояли греки-митрополиты и едва ли они проводили в русской церкви то, что было чуждо самой греческой церкви. Из вышеприведенного нами указания митрополита Киевского Кирика (или Кирилла), данного святителю Нифонту Новгородскому, мы видим, что ни о каком перекрещивании латинян, приходящих в православную веру, нет даже и помина. Что же касается русских, то, как мы видели, их отношение к латинянам было доброжелательнее того, что им преподавали греческие митрополиты, возглавлявшие в те времена русскую церковь.
Нет никаких оснований предполагать, что русская «Церковь в до-монгольские времена перекрещивала латинян при переходе их в православие. Возглавлявшие русскую церковь греки-митрополиты принадлежали к Константинопольской Патриархии, которая, в свою очередь, не перекрещивала латинян, принимая их в православие. Только исключительные события могли привести к тому, чтобы и русская, и константинопольская церкви изменили бы этой древней практике и перешли к перекрещиванию латинян и тех протестантов, у которых крещение совершается во имя Св. Троицы. Практика перекрещивания инославных наступила гораздо позднее в истории русской церкви. Вызвана она была рядом событий, о которых кратко скажем ниже.
Неожиданно, русская церковь увидела себя в крайней опасности со стороны латинян, пришедших насаждать латинство в русских областях, действуя огнем и мечом. Русскому народу, во главе с его доблестными князьями, как св. Александр Невский (ум. в 1263 г). и св. Домонт-Тимофей Псковский (ум. в 1299 г.), приходилось своей кровью защищать свою веру и свое отечество от латинян и их посягательств. Все это не могло не произвести коренного изменения в отношении русских к инославным: прежнее благожелательство к ним сменилось на чувство огорчения и ненависти. Смиренное русское монашество не могло видеть со-братьев во Христе в военных монашеских орденах, закованных в железо и несущих с собою смерть и разорение. Как некогда крестоносцы нанесли непоправимый удар в отношениях между римской церковью и греческой православной церковью, так и немецкие «монахи-меченосцы» нанесли непоправимый вред в отношениях между римской и русской православной церковью.
Дальнейшие события еще более обострили эти отношения. Через Киевского митрополита Исидора (грека) папа Евгений IV покушался покорить русскую православную церковь; с изгнанием митрополита Исидора, возникла в России острая полемическая литература, направленная против латинства. Таким образом, и на практике, и в теории, латиняне явились русскому народу в свете смертельных врагов православия и русскости. Страшные гонения на православных в пределах юго-западной Руси, о чем Москва знала и о чем скорбела, вызывали ненависть к латинянам.
Последовавшая затем попытка латинян, действующих при помощи католической Польши, чрез Лже-Димитрия и Марину Мнишек совершенно уничтожить русское православие в самом Московском государстве, в самом священном Кремле, переполнила чашу гнева русского народа. Народное ожесточение было таково, что после убийства Лже-Димитрия (17-го мая 1606 г.) народ, ворвавшись в Кремль, убил 3 кардиналов, 4 ксендзов и 26 «немецких учителей.»
Интересно отметить, что как раз во время царствования Лже-Димитрия возник вопрос об официальном принятии православия Мариной Мнишек как русской царицы. Московский митрополит Игнатий, грек, принял ее в православие не чрез крещение, а чрез миропомазание, что, впоследствии, ставил в вину митрополиту Игнатию сменивший его патриарх Филарет. При этом, проф. Карташев замечает: «Строгая и всеобщая русская практика перекрещивания была установлена только позднее, в 1620 г., патриархом Филаретом. Да и тогда часть русских епископов высказывалась против.»
Таким образом, церковное постановление русской церкви о перекрещивании инославных, вступающих в православную церковь, в данном случае латинян, принадлежит Московскому Собору 1620 года, и вынесено оно по требованию патриарха Филарета. Рассмотрим, чем оно вызывалось и как было вынесено.
Страдания русской церкви и, лично Ростовского митрополита Филарета, будущего Патриарха Всея Руси, вынесенные во время Смутного Времени от латинян, желавших во что бы то ни стало покорить русскую церковь и склонить ее к унии с Римом, при полном игнорировании всего православного, всего русского, могли только «усилить неприязнь русских к латинянам, которых справедливо в те страшные времена видели своими смертельными духовными врагами. И все же, несмотря на это, ряд русских епископов стоял на точке зрения, что католиков, при принятии ими православной веры, достаточно лишь помазать святым миром, а не перекрещивать. И только благодаря личному нажиму патриарха Филарета, нажиму достаточно грубому, правду сказать, Московский Собор 1620 года постановил о перекрещивании латинян, приходящих в православие.
Патриарх Филарет таким образом отзывался о свергнутом без всякого суда и следствия патриархе (или митрополите) Игнатии: «Патриарх Игнатий, угождая еретикам латинския веры, в церковь соборную Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы введе еретическия папежския веры Маринку, святым же крещением совершенным христианского закона не крестил, но токмо едином св. миром помаза и, потом венчал ю с тем росстригою и обоим сим: врагом Божиим, росстриге и Маринке подаде Тело Христово и Св. Кровь Христову пити. Его же Игнатия за таковую вину священноначальницы великие святые церкве российския, яко презревшего правила св. апостол и св. Отец, от престола и от святительства по правилам святым, изринуша.»
Затем, патриарх Филарет поставил в вину местоблюстителю Патриаршего Престола, митрополиту Ионе, что он не перекрещивал латинян. «До сведения патриарха Филарета, — пишет проф. Карташев, — дошло донесение двух московских священников, что митрополит Иона не велел крестить принявших православие ляхов, Яна Слободского и Матфея Свентицкого, а, миропомазав, допустил к св. причащению. Делалась ссылка по указанию Ионы на древнерусскую практику по Вопрошению Нифонта к Кирику.» «Патриарх вызвал к себе на объяснение митрополита Иону и упрекал его, что Иона, якобы, вводит нечто новое, не приказывая перекрещивать латинян. Чтобы подавить Иону авторитетом, патриарх поставил вопрос на повестку очередного пленума освященного собора 16. Х. 1620 г. С обвинительной речью на нем выступил сам Филарет, доказывая, что еретическое крещение не есть крещение, но «паче осквернение.» Вот патр. Игнатий за то и низвергнут, что не крестил Марину… Все еретики не имеют действительного крещения. Вся богословская логика патр. Филарета свидетельствует о страшном понижении уровня знаний у тогдашней русской иерархии и особенно у самого Филарета от страстного озлобления на латино-поляков.» Патр. Филарет говорил: «Латиняне-папежники суть сквернейшие и лютейшие из всех еретиков, ибо они приняли в свой закон проклятые ереси всех древних, еллинских, жидовских, агарянских и еретических вер, и со всеми погаными язычниками, со всеми проклятыми еретиками обще все мудрствуют и действуют.» И, обращаясь к Ионе, Филарет задал вопрос: «Как же ты начинаешь вводить в царствующем граде противное правилам св. апостолов и св. отцов и велишь принимать латинян, сущих аки псов и ведомых врагов Божиих, не чрез крещение, а только через миропомазание?» И затем патр. Филарет наложил на митр. Иону запрещение в служении. Все доводы и ссылки, приводимые митр. Ионой, были им отвергнуты.»
Не стесняясь никакими архивно-историческими справками, просто, так сказать, на глаз, Филарет заявляет: «В нашем московском государстве, с самого его основания, никогда не бывало, чтобы еретиков латинян и других еретиков не крестили.» По утверждению патриарха Филарета, латинство есть хранилище и итог всех ересей. Через две недели возник вопрос о принятии униатов, льнущих к православию, и некоторых славян, зараженных кальвинистическим духом. Патр. Филарет постановил, что всех, даже крещенных в православной церкви и потом ушедших из православия, должно перекрещивать: перекрещивать должно и всех, которые были крещены путем обливания, а не погружения. Эти ригористические решения имели печальное последствие: могущее быть массовым принятие родных соплеменников не состоялось. В 1630 г. был перекрещен даже архиепископ-униат Афиноген Крыжановский. В начале он имел чисто православное доставление до архимандритского cана включительно. Соблазнился лишь на архиепископский сан у униатов. После перекрещивания он был перерукоположен.
Такое постановление Московского Освященного Собора 1620 г. о перекрещивании латинян, униатов, лютеран и кальвинистов было вскоре признано неправильным, и очень скоро отменено. Вызвано таковое решение лишь ненавистью к инославным по причине гонения от них, которое претерпела русская церковь, — как и отмечает то митрополит Московский Макарий, автор замечательного труда по истории русской церкви.
Другой историк русской церкви, архиепископ Филарет (Гумилевский) так отзывается об этом постановлении: «Постановление неправое пред учением церковным, но извиняемое ужасами времени.»
Патриарх Никон, своим сильным умом, не мог не видеть неправильности сего постановления и два раза отменял его. На церковном Соборе 1655 г. святейший Патриарх Никон и отцы Собора постановили, что вторичное крещение поляков — незаконно, и отменили принятие их в православие путем крещения, указывая, что оно должно совершаться путем миропомазания их. На церковном Соборе, состоявшемся в следующем году (1666 г.) под председательством того же патриарха Никона, тот же вопрос опять был подвергнут исследованию.
Московский Митрополит Макарий так об этом пишет: «Признано было нужным заняться вновь обсуждением этого предмета. На новый Собор приглашены были все русские архиереи; в числе других прибыл и митрополит Казанский. Антиохийский патриарх Макарий и теперь настаивал, что латинян не следует крестить вторично при обращении их в православие, и имел жаркий спор с Русскими иерархами. Он старался убедить их ссылкою на их собственные книги закона и, кроме того, в подтверждение своей мысли, представил выписку из какой-то древней греческой книги, принесенной с Афона, представляющую подробное изложение предмета, и тем заставил русских архиереев невольно подчиниться истине. Выписка эта, скрепленная подписью патриарха Макария, была подана государю царю Алексею Михайловичу, переведена на русский язык, напечатана и роздана по рукам, а государь издал указ, которым запрещалось крещение поляков и других последователей той же веры. Не довольствуясь всем этим, Макарий, вскоре уехавший из Москвы, прислал еще письмо к Никону о том же предмете. Среди прочего, патриарх Макарий писал патриарху Никону, что «латинян не должно перекрещивать: они имеют все седмь таинств и все седмь вселенских соборов и все они крещены правильно во имя Отца и Сына и Св. Духа, с призыванием Св. Троицы. Мы должны признать их крещение. Они только схизматики; и схизма не творит человека неверным и некрещеным, а творит только отлученным от церкви. Сам Марк Ефесский, противник латинян, никогда не требовал перекрещивания их и признавал крещение их правильным.»
Последним и решающим указом по сему вопросу было постановление Большого Московского Собора 1667 г., который состоялся при патриархе Московском Иоасафе II в царствование того же Алексея Михайловича.
Об этом мы так читаем в «Истории Русской Церкви» митрополита Макария: «Чин принятия латинян в православную церковь был теперь совершенно изменен. Известно, что по соборному уложению патриарха Филарета Никитича, у нас перекрещивали латинян. И хотя при патриархе Никоне, по настоянию бывшего тогда в Москве антиохийского патриарха Макария, два раза определяли на соборах, чтобы впредь латинян не крестить, но укоренившийся обычай перекрещивания оставался еще в силе. Потому царь Алексей Михайлович предложил Большому Собору вновь обсудить и решить этот вопрос. Отцы собора сначала внимательно рассмотрели уложение патриарха Филарета Никитича и пришли к заключению, что приведенные там правила истолкованы и применены к латинянам неверно. Потом, привели другие соборные правила, по которым запрещено было перекрещивать даже ариан и македониан, в случае обращения их к православию, а тем более, говорили отцы, — не должно перекрещивать латинян; сослались на собор четырех восточных патриархов, бывший в 1484 году в Константинополе и определивший не перекрещивать латинян, при обращении их к православию, а только помазывать их св. миром, и даже составивший самый чин принятия их в церковь; сослались на премудрого Марка Ефесского, который, в своем окружном послании ко всем православным, преподает то же самое учение, и постановил: «не должно перекрещивать латинян, но только, после проклятия ими своих ересей и по исповедании согрешений, помазывать их св. миром и сподоблять св. пречистых тайн, и, таким образом, приобщать их св. соборной восточной церкви по священным правилам (глава 6).»
С 1718 года Духовный Собор постановил и протестантов, имевших крещение во имя Св. Троицы, не перекрещивать.
С этих пор русская церковь никогда не возвращалась к перекрещиванию латинян, лютеран, англикан и кальвинистов. Впоследствии, русская церковь постановила конфирмированных римо-католиков и миропомазанных в их церквях армян принимать, по 3-му чину, т.е. чрез самое покаяние и отречение от ереси; лютеран же, кальвинистов и других протестантов, у которых крещение совершается чрез троекратное погружение (или обливание), — принимать по 2-му чину, т.е. чрез миропомазание и отречение от ереси; миропомазание совершается над ними по той причине, что во-первых такого таинства у них нет, а во-вторых, нет священства по апостольскому преемству. Англикан, епископалов также принимают по 2-му чину по той причине, что остается неизвестным, (как писал митрополит Московский Филарет), сохранилась ли у них апостольская преемственность в церкви.
В известной «Новой Скрижали» архиепископа Вениамина читаем следующее: «Все еретики разделяются на три рода: к первому принадлежат те, которые не веруют во Святую и Единосущную Троицу и не совершают троякого погружения в воду при крещении; их, равно как и язычников и магометан, должно крестить, как повелевает 19-е правило первого вселенского собора. Второго рода еретики суть те, которые веруют в Бога в Троице единого и крещаются троекратным погружением, но имеют свои заблуждения и ереси, и кроме крещения или совсем не признают других таинств, или, совершая другие таинства неправильно, отвергают св. миропомазание. Их крестить не должно, потому что они крещены; но после отречения их от своих ересей и исповедания православной веры должно присоединить их к церкви посредством таинства миропомазания, как предписывает 7 правило второго вселенского собора. Третьего рода еретики, называемые отступниками, содержат все семь таинств, равно как и миропомазание, но, отделившись от единства св. православной церкви, дерзают примешивать к чистому исповеданию веры свои заблуждения, противные древнему учению св. апостолов и отцов церкви, вводят многие пагубные мнения в церковь и, отвергая древние благочестивые обряды церкви, устанавливают новые обычаи, противные духу благочестия. Таковых во второй раз мы не крещаем и не помазываем св. миром; они после отречения от своего отступничества и раскаяния во грехах своих исповедуют символ православной веры и очищаются от грехов своих молитвами и святительским разрешением.»
Святейшим Правительствующим Синодом изданы в 1858 году подробные чины, каким образом, по какому чину принимать инославных, приходящих в православие. Один из этих чинов носит наименование: «Чин, како приимати к православной вере приходящих, иже николиже беша правоверии, но измлада воспитани быша вне православный церкве, крещение же истинное имущих во имя Отца и Сына и Святого Духа.»
Святителем Филаретом митрополитом Московским составлен чин, как принимать в православие римо-католического священника, которого положено принимать по 3-му чину, без какого-либо повторения над ним крещения, миропомазания и рукоположения. Но этот священник может сохранить свой священнический сан в православной церкви только в том случае, если он пребывает безбрачным, т.е. не нарушил своего обета, данного при посвящении, затем женившись; если же он сочетался браком до своего перехода в православие, он принимается как мирянин и не сохраняет права на священнический чин.
Архиепископу Астраханскому Сергию принадлежит труд «О правилах и чинопоследованиях принятия неправославных христиан в православную церковь.» Вятка, 1894 г. В книге излагаются три чина принятия инославных в православную церковь в том же понимании, как и у вышеприведенных авторов.
С апологетическими объяснениями, почему русская православная церковь не перекрещивает приходящих в православие латинян, лютеран и кальвинистов, — за что русскую церковь обличали старообрядцы разных толков, выступил митрополит Григорий в книге «Истинно-древняя и истинно Православная Христова Церковь» ч. 2 гл. 33 и 34. А также см. Труды Киевской Духовной Академии, июль-август 1864 г., статья «О принятии неправославных христиан в Православную Церковь, историческо-каноническое исследование против беспоповцев;» см. также статью в Христианском Чтении, июнь 1865 г., «Разбор оснований, на которых беспоповцы утверждают свой обычай перекрещивать православных при переходе в раскол.»
В весьма известной «Настольной книге для священно-церковно-служителей» С.В. Булгакова приводятся подробно совершения всех 3 чинов, по которым производится принятие в православие иноверцев и инославных, а также собраны указания и постановления церковных властей по сим предметам.
И в других пособиях для приходского духовенства и в сборниках церковных постановлений по различным вопросам находим те же указания и законы.
Инославных принимают по 3 чинам: Третьим чином, выражающимся в покаянии относительно своих прежних заблуждений, отречением от них и исповеданием православной веры — постановлено принимать лиц, приходящих из римо-католического вероисповедания и армян, при условии, что первые получили конфирмацию от своего епископа, а вторые — были миропомазаны их духовенством. Если же конфирмацию они не получили или есть какое-либо сомнение в том, что они получили таковую, — то их следует помазать святым миром.
По второму чину, т.е. через покаяние, отвержение от ересей, исповедание православной веры и чрез миропомазание, принимаются лютеране, кальвинисты и англикане (епископалы). Лютеране и кальвинисты по той причине, что у них нет таинства миропомазания и нет духовенства апостольского преемства; англикане — по той причине, что апостольское преемство их духовенства находится под вопросом, как это отмечал Филарет митрополит Московский.
По первому чину, т.е. чрез крещение, связанное с миропомазанием, принимаются язычники, евреи, магометане и те секты, у которых нет верования во Св. Троицу и крещение не совершается троекратным погружением во имя Лиц Св. Троицы.
Лиц, которые на смертном одре желают принять православие, положено принимать чрез возложение руки священника и исповедь умирающего, после чего его причащают Святых Тайн; так поступать надлежит в отношении римо-католика или армянина; лютеранина же и кальвиниста, как и епископала — следует принимать чрез помазывание св. миром на челе, после чего его причащают Святых Тайн. Похороны бывают, конечно, по православному чину (Ук. Св, Синода 1800 г., февр. 20, н. 4.). Таковы основные законы русской церкви относительно принятия в православие инославных.
У Булгакова чин принятия в православие инославных суммируется следующими словами: «Для принятия обращающихся к православной церкви существуют три чина: крещение, миропомазание и покаяние с приобщением Св. Тайн.
- Посредством крещения принимаются в православную церковь язычники, евреи и магометане. Кроме того, посредством крещения же, должны приниматься такие последователи христианских сект, которые заблуждаются в коренных догматах православной веры, извращают православное учение о Св. Троице и совершение таинства крещения (например, евномиане, которые отвергали равенство Лиц Св. Троицы и совершали крещение единократным погружением в смерть Христову, или монтанисты, которые совершали крещение во имя Отца и Сына и в Монтана и Прискиллу).
- Посредством миропомазания должны приниматься такие сектанты, которые совершают крещение правильно в три погружения с произнесением Богоуставленных слов: «во имя Отца и Сына и Святого Духа,» и заблуждаются в частных догматах веры (ариане, македониане и др.).
- Посредством покаяния и отречения от своих заблуждений должны быть принимаемы церковные раскольники, имеющие иерархию законного происхождения, но отделяющиеся от православной церкви из-за вопросов нравственного, обрядового и дисциплинарного свойства, а также догматических учений второстепенного значения (донатисты, евхиты, несториане).
Согласно с правилами древней церкви поступает в подобных случаях и русская православная церковь. Признавая крещение необходимым условием для вступления в число ее членов, она евреев, магометан, язычников и извращающих коренные догматы православной веры сектантов принимает чрез крещение; протестантов она принимает чрез миропомазание; тех из католиков и армян, которые не получили конфирмации или миропомазания от своих пастырей, она также принимает чрез миропомазание; получивших же миропомазание или конфирмацию католиков и армян она принимает третьим чином, посредством покаяния, отречения от заблуждения и причащения Св. Тайн.»
Относительно членов англиканской церкви Булгаков держится мнения, что священник не может брать на себя ответственность принимать их по 3-му чину, а должен принимать их по 2-му чину, чрез миропомазание, как это и делалось во времена Филарета митрополита Московского. В случае сомнения, ему надлежит известить епархиальное начальство.
Протоиерей Никольский так суммирует вопрос о принятии инославных: «Таинство миропомазания отдельно от крещения совершается над иноверцами, присоединяющимися к православной церкви, но только над теми, кои, получив правильное крещение, не были миропомазаны, как например; лютеране, кальвинисты и даже те из римских католиков и армян, которые не помазаны миром (не конфирмованы).»[3]
СОВРЕМЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Согласно недавно появившейся книге профессора Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке Джона Эриксона “О современной практике принятия неправославных в Православную церковь” в современной практике можно выделить два основных подхода, один из которых для удобства назовем “русским”, другой — “греческим”. В современной практике многих других юрисдикций Православной Церкви, например в Северной Америки, эти два подхода образуют самые разные сочетания.
Выше мы уже говорили об русской традиции присоединения к Православной Церкви, её развитии в истории и о современном положении.
“Греческая” практика не так хорошо известна как “русская”. Ее также труднее интерпретировать, поскольку она еще не была предметом систематического исследования и не имеет последовательной истории. Поэтому последующее изложение есть не более, чем набросок.
Прежде всего следует отметить, что восточные богословы, писавшие о таинствах (например, псевдо-Дионисий Ареопагит), вообще меньше интересовались “таинством миропомазания”, (т.е. “вторым таинством” христианского посвящения), чем таинством самого мира.
В ранней Церкви слово sfragiz (печать) имело много значений. Но основное его значение, открываемое в помазании святым миром, очевидно: это отпечаток на нас Того, Кто владеет нами; это печать, которая сохраняет и защищает в нас, как в сосуде, ценное содержимое и его благоухание; это знак нашего высокого призвания. Во Христе, Который есть «печать подходящего вида» (sfragiz isotupoz), мы принадлежим Отцу, мы принимаемся как сыновья. Во Христе, истинном и единственном Храме, мы становимся храмом Святого Духа. Во Христе, Который есть Царь, Священник и Пророк, мы становимся царями, священниками и пророками и, по словам св. Иоанна Златоуста, «в изобилии обладаем не одним, а всеми этими тремя достоинствами[4]
«Помазание миром имеет важное символическое значение. «Печать» (σφραγ) дара Св. Духа, налагаемая при помощи св. мира, — это печать того дара, который человек получает в крещении. В Ветхом Завете очень развита концепция печати, запечатывания. Печать — это видимое выражение того, что какая-либо вещь, животное, или письмо действительно принадлежат определенному человеку. Печать ставит человека и то, что ей запечатывается, в определенные отношения, отношения владения запечатанным. В данном случае, если спроецировать такое понимание на отношения Бога и мироздания, то печать здесь выступает как символ Божией власти над творением. Само Крещение в ранней христианской богословской терминологии могло называться печатью, что можно понимать как принадлежность христианина ко Христу и Его Церкви. Крещение и Миропомазание — это два нераздельно связанных друг с другом Таинства, благодаря которым человек рождается для новой жизни; это те врата, которыми он вступает в Церковь. Человек крещается водой и Святым Духом, и получает дар Святого Духа как некую печать на себе, которая видимым образом запечатывается Святым Миром».[5]
Само вещество миро, а не только его использование в после-крещальном чине, было предметом размышлений богословов. В Византии миро использовали не только в таинстве миропомазания и в разного рода освящениях (напр., церквей, помазании императора на царство), но также и при приеме некоторых групп еретиков (а именно тех, которые перечисляются как вторая категория 95 правилом Трулльского собора), и при воссоединении отступников в ислам, а так же схизматиков (как это было в IX веке со студитами), у которых действительность таинства миропомазания при крещении никогда не ставилась под вопрос. Иногда миро использовалось даже при воссоединении с церковью христианина, впадшего в блуд с иудейкой. Хотя о всех этих различных случаях использования миро и возможно говорить как о “миропомазании”, чин для “обращающихся” не совпадал с чином миропомазания при крещении ни по структуре, ни по содержанию молитв. В нем содержались особые молитвы о воссоединении с церковью, а не молитва таинства миропомазания “Благословен Ты, Господи, Боже Вседержитель, Источник благ, Солнце правды…” Сходство чинов заключалось главным образом в использовании мира, которым обычно помазывали все органы чувств, и в формуле “печать дара Духа Святого”.
Интересным представляется последование до сих пор присутствующее в наших требниках: «Последование Мефодия патриарха Константинопольского об отвержении различных лиц и ко Православней и истинней вере возвращающихся»[6] предписывающее помазывать святым миром возвращающихся в Православную Церковь из числа тех, кто отрекся от неё под угрозой мучений.
Ввиду отсутствия детальных литургических источников, неясно, насколько широко во времена позднего Средневековья в Византии было распространено принятие латинян через помазание миром, в отличие от присоединения через исповедание веры, и какой именно чин и молитвы при этом использовались. Однако имеется текст специального чина присоединения католиков, относящийся ко времени сразу после взятия Константинополя турками в 1453 г. Принятый на Константинопольском соборе 1484 года, он впоследствии был подтвержден представителями всех восточных патриархов на Московском соборе 1667 г. Сам чин очень прост, и по своей структуре и содержащимся в нем молитвам сильно отличается от чина таинства миропомазания. Он начинается с “Царю Небесный”, Трисвятого по “Отче наш” и 50(51) псалма. Затем следуют отречения. Обращающийся произносит Никео-Цареградский Символ веры без filioque, после чего епископ помазует его (все органы чувств, хотя в XVII веке патриарх Антиохийский Макарий сообщал, что видел, как бывшим униатам помазывали только лоб), произнося: “Печать дара Духа Святого”. Наконец, непосредственно перед отпустом читается молитва воссоединения:
“Господь и Бог наш, приклонивший небеса и сошедший на землю по Своей неизреченной милости и научивший всех человеков исповедовать истинную и безупречную веру и познание единосущной и превечной Троицы, и Своими истинными устами утвердивший, что поклоняемый и всемогущий Дух исходит и берет Свое бытие от Твоего нерожденного Бога и Отца! Ты, Владыка, прими и раба Твоего (имя), обращающегося от латинской ереси к истине Твоего Евангелия, к истинным Твоим словам и к чистому богословию, исповеданию и преданию святых Твоих апостолов и учителей благочестия. Ты, как Бог милостивый и человеколюбивый, прости его, укрепи его в приверженности православной вере и исповеданию, отверзи уста его, дабы он мог исторгнуть плевелы ереси и всякое неблагочестие, идущее от врат адовых, открой духовные его очи к уразумению чудес Твоих, очисти его душу от мглы ересей и всякого нечестия и через меня присоедини его к Твоей православной пастве. Ибо Тебе подобает вся слава …”.
Греческая практика присоединения обращающихся претерпела драматические изменения на волне споров о “еретическом крещении” в середине XVIII века. В 1775 г. Константинопольский патриарх Кирилл V издал весьма спорное “Определение Святой Христовой Церкви, защищающее Святое Крещение, данное Богом, и обличающее ничтожество крещений еретиков, которые иначе совершаются”, которое было подписано также патриархами Александрийским и Иерусалимским. Начиная с этого времени, Греческая церковь в принципе требует перекрещивания всех католиков (а затем распространяет эту практику и на униатов и нехалкидонитов). Богословы, одобрившие новую практику (например, св. Никодим Святогорец в своих комментариях на Пидалион), сталкивались с проблемой объяснения предшествующей (и продолжающейся в России) практики неперекрещивания и нашли ей решение (объяснение, истолковали ее) в терминах oikonomia. Начиная с середины XIX века в Константинопольском патриархате, а с начала XX века — в Греческой церкви, снова стало допускаться присоединение через помазание миром, сначала очень неохотно, объясняясь как просто oikonomia. Ввиду того, что Определение 1755 г. о еретическом крещении никогда не отменялось, применение akribeia (т.е. перекрещивание) остается возможным в греческом православном мире и часто находит своих защитников, особенно в кругах, находящихся под влиянием Афона.
Чин, предписываемый Служебником 1987 г. Греческой православной архиепископии Северной и Южной Америки, в общих чертах воспроизводит структуру чина 1484 г. После “Царю Небесный”, Трисвятого по “Отче наш” и 50(51) псалма, принимаемый произносит краткое исповедание веры. Священник помазует ему миром все органы чувств, говоря: “Печать дара Духа Святого. Аминь”, и читает следующую молитву:
“Господь Бог наш, Ты удостоил раба твоего (имя) возвести к совершенству через православную веру и запечатлеть его Твоим святым миром. Ты, Царь всех, сохрани его в истинной вере в Тебя, возрасти его в правде и укрась его всеми Твоими дарами. Ибо Ты благословляешь и освящаешь всё, Тебе и воссылаем славу…”
Далее следует ектения и отпуст. Как и чин 1484 г., это явно чин присоединения, а не после-крещального таинства миропомазания. Тем не менее, он предназначен не только для прошедших конфирмацию католиков и нехалкидонитов, но также и для “традиционных” протестантов, у которых (согласно большинству современных православных изложений таинственного богословия) недостает “таинства миропомазания/конфирмации”, “второго таинства” христианского посвящения. В действительности же “греческий” подход к приему неправославных особо не думает о протестантах и их экклезиологическому статусе, часто на них просто распространяется господствующая практика приема “латинян” — либо через крещение, либо через помазание. Подобное распространение достаточно просто оправдывается на основании многочисленных теорий таинственной oikonomia, но оно сильно расходится не только с “русской” практикой, но также и с современными греческими учебниками богословия, которые часто основываются на описанном выше “русском” школьном богословии в объяснении того, почему протестантов надо миропомазывать.
В Северной Америке можно встретить не только “русскую” или “греческую” практику, но и разные их сочетания, логика каждого из которых неясна. Легко видеть, как подобные сочетания возникают. Например, согласно Priest`s Guide (Руководству для священнослужителей) Антиохийской православной архиепископии, “обращающиеся, которые были крещены во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, должны приниматься, после соответствующего периода катехизации и утверждения в православной вере, через таинства миропомазания и святого причастия”. Хотя в тексте и нет конкретизации, кто эти “все обращающиеся”, его положения регулярно применяются к католикам, также как и к протестантам. В любом случае, где следует искать чин этого “таинства миропомазания”? Очень часто священнослужители вынуждены прибегать к “Hapgood”, т.е. к переводу Service Book of the Holy Orthodox-Catholic Apostolic Church (Служебник святой Православно-кафолической апостольской церкви), выполненному Изабеллой Ф. Хэпгуд по поручению епископа Русской Северо-Американской миссии Николая, и впервые опубликованному в 1906 г. при его преемнике — архиепископе Тихоне, но со времени большевистской революции издаваемому Антиохийской православной архиепископией. Однако вполне очевидно, что этот Служебник, несмотря на определенную путаницу в указаниях, отражает “русскую” практику, согласно которой единственный имеющийся чин миропомазания, используемый при присоединении обращающихся, воспроизводит структуру и использует молитвы чина миропомазания при крещении, поскольку он предназначен специально для обращающихся из протестантов, а не для прошедших конфирмацию католиков и нехалкидонитов.
Помазание миром в Византии было способом присоединения, что начиная с позднего Средневековья и далее, католиков принимали через помазание и что следуя Московскому собору 1667 г., на котором были представлены практически все православные церкви, прием католиков через помазание был, хотя бы в течение какого-то времени, вселенской практикой православия). Использование святого мира как печати воссоединения соответствует традиции вселенской церкви и современной практике других православных автокефальных церквей. При этом важно отметить, что должно существовать существенное различие между после-крещальным чином таинства миропомазания (коим присоединяются протестантские деноминации сохранившие правильную формулу крещения (поскольку мы не принимаем их священства, мы не можем принять их как полностью посвященных, и поэтому совершаем над ними таинство Миропомазания, “второе таинство” христианского посвящения ), а так же не прошедшие конфирмацию римо-католики ) и чином присоединения, который использовался в древности в православных странах и сейчас используется в Византии для прошедших конфирмацию римо-католиков, нехалкидонитов и др.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«Инославные общества, — пишет Патриарх Сергий, — относятся к тому или другому из трех чиноприемов соответственно своей природе или своим существенным признакам Усмотрение, или икономия, Церкви, несомненно, может внести в это распределение по чиноприемам изменения, однако в известной лишь мере, в известных, строго очерченных и жестких рамках: инославное общество, по своим объективным признакам принадлежащее к одному из высших разрядов, может быть ввиду особой своей опасности в данное время отнесено к низшему…а потом возвращено опять к прежнему… но общество, по своей природе принадлежащее к низшему разряду (например первому чиноприему), никогда, ни при каких обстоятельствах не переводится в высший…Указанные рамки церковной практики в общем повторяют казанные рамки полномочий церковного суда: человека, получившего правильное крещение, и миропомазание, и хиротонию, церковный суд может лишить и сана, и отлучить от святого причастия и даже совсем от Церкви, но наделить каким – нибудь благодатным даром суд не может без преподания соответствующего таинства». По мысли Патриарха Сергия возможные колебания практики между «нижней границей» (наиболее мягким вариантом) и самым строгим вариантом – Крещением определяются икономией – соображениями церковной пользы и зависят от степени враждебности или опасности для Церкви этого сообщества в данное время.»[7] Такое отношение сложилось в нашей богословской мысли к вопросу чинопоследования присоединения к Православной Церкви в настоящее время. В данной работе мною преследовалась цель показать, что присоединение к Православию через миропомазании е не всегда воспринималось церковным мышлением как совершение таинства, подобного таинству в крещальном чине. С древности и до настоящего времени традиция усвояла таинству Святого Мира значение не только как дополнение и продолжение крещального чина, но и как самостоятельному таинству призванному не только быть «таинством через которое преподаётся крестившемуся Дух Святый»[8] но и так же быть печатью воссоединения, печатью изменяющей принадлежность человека, предметов тварного мира от материального к духовному
Во Вселенской Православной Церкви имеется острая потребность в осмыслении данного вопроса и выработке общего для всех Православных Церквей чина присоединения. Об этих проблемах еще в предсоборные годы (начало 20 века) писал архиепископ Тихон Алеутский и Северо-Американский (будущий патриарх Московский и всея Руси).
Протоиерей Николай Балашов в своем докладе на конференции «Православное учение о церковных Таинствах» говорил: «Среди проблем, осознанное в нашей Церкви не позднее 1949 года и сформулированное отцом Николаем Афанасьевым расхождение теории и практики: «Православная Церковь до сегодняшнего дня остается при практике, не обусловленной богословским учением, или при учении, которое не оправдывает практики», и с 1949 года эта проблема только усугубилась. Церковь непоследовательно придерживается собственного учения и в вопросе принятия инославных, что связано с нерешенностью богословского вопроса о границах Церкви. После канонического воссоединения с Русской Православной Церковью за границей (где с семидесятых годов истекшего века значительно расширен перечень инославных, принимаемых через Крещение), а также из-за чрезвычайно острой церковной ситуации в некоторых епархиях Русской Церкви (например, на Украине), приходится констатировать значительное расхождение практики в пределах РПЦ.»
[1] V Международная богословская конференция Русской Православной Церкви «ПРАВОСЛАВНОЕ УЧЕНИЕ О ЦЕРКОВНЫХ ТАИНСТВАХ» Москва, 13–16 ноября 2007. Сергий Говорун, свящ., КДА; ОВЦС БОГОСЛОВСКИЕ АСПЕКТЫ И ПРАКТИКА ПРИЕМА В ПРАВОСЛАВИЕ ИЗ ИНОСЛАВИЯ
[2] Гефеле(Karl-Joseph Hefele) — римско-католический церковный историк; род. в 1809 г.; был профессором Тюбингенского университета
[3] О чине принятия в Православную Церковь Исторический обзор Архимандрит Амвросий (Пагодин)
[4] Водою и Духом. Гл. 3. Таинство Святого Духа Шмеман Александр, прот.
[5] С. Ю. Акишин. Доклад «ИСТОРИКО-ЛИТУРГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ТАИНСТВ КРЕЩЕНИЯ И МИРОПОМАЗАНИЯ В ВИЗАНТИЙСКОЙ ТРАДИЦИИ» V Международная богословская конференция Русской Православной Церкви «ПРАВОСЛАВНОЕ УЧЕНИЕ О ЦЕРКОВНЫХ ТАИНСТВАХ»
[6] Требник, репринтное издание 2008 г. по благословению блаженнейшего митрополита Киевского и всея Украины Владимира
[7] Цитируется по книге Труды Коломенской Духоной Семинарии выпуск 3 священник Вадим Суворов «Новейшие Документы РПЦ и РКЦ по вопросам границ Церкви и церковного единства»
[8] Православное – догматическое богословие, митрополит Макарий
