Этот вопрос я предварил бы другим вопросом: какой должна быть современная православная церковь, в каком виде она может выполнять свою миссионерскую задачу.
Значительные изменения в нашем обществе, в нашем государстве существенным образом коснулись православной церкви. Она живёт по законам государства, выстраивая отношения с различными общественными и государственными структурами, вынуждена выстраиваться в существующую рыночно-бюрократическую систему. Никуда от этого не уйти. К сожалению, многие негативные процессы в нашем обществе: бюрократизация, аппаратно-чиновничий «порядок», коммерциализация и др. стали проникать в церковь.
Представители духовенства активно ангажируются различными общественными организациями, политическими партиями, государственными и частными структурами далеко не всегда с благовидными целями. Когда иерархи церкви принимают активное участие в различных общественно-политических форумах, пытаясь реализовать положения социальной концепции Русской православной церкви в виде конкретных решений, вопросов нет. Это повышает авторитет церкви и, безусловно, служит духовному выздоровлению общества.
Но когда постоянно в различных ток-шоу, зачастую не самого нравственного содержания, видишь людей в рясах в качестве «свадебных генералов», это совсем другое. Я не призываю игнорировать законы государства, уходить в горы или тайгу, пренебрегать современными достижениями в области информатизации. Отнюдь нет, но настало время уклоняться от объятий. В конце концов, изменения формы, внешние перемены касаются и глубинных вопросов, вопросов веры. Симптоматично, ведь во многих храмах, у части священников священные таинства, действия выглядят в глазах мирских людей своего рода услугой. В обиход вошли освящение дорогих иномарок, офисов, бизнеса.
Не кощунство — ли, когда прямо в скит подъезжают «крутые» автомашины, заправляясь флягами и канистрами водой из святых источников. Примеров можно приводить много. Встраиваясь в общественную жизнь, идя к народу, стараясь быть доступной ему, в своих стремлениях твёрдо встать на ноги, заявить о себе, церковь пачкает свои белые одежды. Не нужно Вам в нашу грязь! Хочется припасть к чистому источнику. Церковь сильна своей верой, традициями, устоями, своим правдивым служением и приверженностью к святоотеческому учению. Это единственное и последнее, во что остается верить. Но то движение церкви к народу, с которым зачастую нам приходится сталкиваться, нередко ослабевает, расшатывает веру, а потеряв веру ( предостерегаю о такой опасной тенденции), церковь потеряет и народ.
Ведь многие люди уже сейчас отделяют и противопоставляют православную церковь и православную веру, не посещая по этой причине храмы, представляя церковь, как организацию в лучших традициях бюрократической системы советского периода. Это противопоставление, эта пропасть накладывает крест на всей миссионерской деятельности, превращая церковь в общественную организацию, а обращение к православной вере в образовательный, информативный процесс. Возможно, я сгущаю краски, драматизирую ситуацию. Дай Бог. Часто глядя на явления, события (особенно на экране телевизора), попадая в те или иные места, в сердцах хочется сказать, а многие и произносят: «Ничего святого не осталось». Так вот, очень хотелось бы, чтобы через n-ное количество лет, находясь в храме, не возникли бы подобные мысли.
Особенно хочется сказать о священнике, о пастыре.
Часто говорят: «Что вы требуете от священника, он такой же человек, как и все». Объясняя его человеческие слабости, приверженности. Если он такой же, как и ты, зачем ты пойдёшь к такому пастырю. Священник должен явить пример мудрости, праведного служения, смирения, постоянного духовного роста. Иметь в качестве духовного наставника этого пастыря — счастье. Такому верят, за ним идут. Это он способен «взрыхлить», подготовить «почву» в душе обращающихся к Богу, это он помогает, создаёт условия для того, чтобы «семена веры» дали плодотворные жизнеспособные ростки.
Таких священников большинство, я надеюсь, мне хочется верить.
Пастырская, миссионерская деятельность священника должна быть основной, занимать большую часть его времени. Священник должен жить жизнью прихода, знать своих прихожан, исповедуя, беседуя с людьми, он должен быть всегда рядом. Но как всё совместить с тем, что на плечи священника ложится столько проблем: хозяйственных, административных, строительных, финансовых. Куда уж там до людей. Священник, он же настоятель, загружен так, что приходится выбирать – заниматься восстановлением, строительством храма или строительством души.
Приоритеты народ видит. А что в масштабах государства, то первое у нас явно возобладало.
И еще, мне кажется, не стоит агитировать, заигрывать с людьми, «раздавать конфеты», приспосабливаться под аудиторию, группу. Нужно быть очень разборчивым в выборе формы и методов при общении с людьми. Многословие обесценивает проповедь, без живого примера праведной жизни, избавления от страстей, духовного восхождения, как духовенства, так и простых православных людей она плохо воспринимается. По делам их судите — учит евангелие.
Хочется перефразировать – православная церковь это честь, совесть, ум, и ещё бы добавил, душа. Хотелось бы, чтобы этот лозунг советской эпохи был наполнен живым содержанием, светом, любовью, к которому, безусловно, потянется живая душа.
Я представляю, как с сокрушением сердца на первой исповеди кто-то скажет: «пропащая моя душа…»
А священник ответит: «Я ждал тебя, я молился за тебя, Брат мой. Не пропащая твоя душа. У Бога все живы. Он не забыл о тебе…»
Может с этого момента, с этого мгновения и встанет на путь спасения душа человека.
И, завершая, добавлю, вышеизложенное — моё видение, я никого не призываю, не учу, понимая ограниченность моих взглядов. И тем более не осуждаю.
С уважением, С. В.
