Никто не будет возражать против утверждения, что в своих болезнях виноваты мы сами. В результате наших грехов, недостойных действий (и мыслей) нас и наших близких и возникают заболевания. Господь допускает их как напоминание о наших грехах, забвение нами христианских заповедей и самого Бога с целью исправления нашей жизни, спасения нашей души. Болезнь есть хороший повод заглянуть в себя, задуматься о своей жизни, остановиться, в скорби и страдании открыть для себя, наконец, Бога.
Часто спрашиваю своих пациентов, выписывая их из больницы : какие они для себя сделали выводы, как они дальше намерены строить свою жизнь? Я получаю ответ: теперь буду следить за давлением, регулярно принимать лекарства, соблюдать диету, брошу курить, ограничу прием спиртного и т.д . Это все правильно. Но Господь ждет от нас главного – исцеления души. Дай Бог, если во время или после болезни человек научился смирению, состраданию, любви к ближнему, увидел свои грехи, встал на путь духовного очищения. Конечно, ждать от больного подвигов, послушания, работы над собой, исправления, наверное, трудно. Больному человеку это просто физически тяжело, но задуматься, осознать, обратиться к богу в искренней молитве и в покаянии — это первый шаг к исцелению. Болезнь на нас накладывает большой душевный труд, многие с ним не справляются. Как врач с приличным опытом могу сказать, что довольно часто у больных «портится» характер. Эгоизм, озлобленность, замкнутость, ипохондрия, депрессия зачастую усугубляются болезнью или возникают во время болезни. Психические расстройства, неврозы, обусловленные заболеваниями внутренних органов, так и называются — соматогеннообусловленные. Лечить пациентов с подобными осложнениями непросто, и поправляются они труднее.
Верующему, православному человеку эти проблемы не страшны. Понимание, ощущение того, что в самой страшной и тяжелой болезни Господь тебя не оставит, что благодать Божья в тебе — это такая помощь и больному и его врачу. Для православного христианина (да и для человека, в которого только запала или только теплится искра Божья,) болезнь может оказаться средством духовного восхождения, проявления лучших душевных качеств на пути к Богу. Оставлю богословские рассуждения специалистам, священникам, а приведу свидетельство духовного и нравственного очищения, это свидетельство личного характера и касается моего отца.
Мой папа прожил трудную и достойную жизнь. Много лишений ему выпало в детстве. Работать начал с двенадцати лет, голодные военные годы пришлись на отрочество и юность. Более пятидесяти лет он проработал шофером, исколесил тысячи километров по заснеженной тундре далекой Чукотки, по горным серпантинам Чуйского тракта до Монгольской границы. Был честным, трудолюбивым, принципиальным, смелым человеком – настоящим лидером. За свой труд получил правительственные награды и уважение людей. В быту, в семье отец был сложным человеком. Доброта и отзывчивость сочеталось в нем с резкостью и вспыльчивостью. Особенно это проявлялось в периоды злоупотребления спиртным. Семейные скандалы одно время были частым явлением. Отходил отец быстро, но все повторялось вскоре. Сколько пришлось пережить и вынести нашей маме, которой хватало терпения и мудрости справляться с отцом и со всей семьей.
У папы был хронический бронхит, эмфизема легких, которые привели со временем к тяжелой дыхательной недостаточности. Последние 5-6 лет своей жизни ( умер отец в 78 лет) он был инвалидом 1 группы. Кроме того, примерно за пять лет до смерти отец перенес острый тромбоз сетчатки, в результате фактически потерял зрение, оставались только небольшие проценты периферического зрения.
Отец постоянно лечился, много приходилось проводить времени в больнице. Как пациент он был аккуратным и непритязательным. К докторам относился с уважением, всячески поддерживал, понимая, как тяжело поддается лечению его болезнь. Особенно ценил мои советы и рекомендации, ему удавалось дипломатично и главное с пользой для дела соединять мои рекомендации и своих докторов. От папы мы не слышали слов отчаяния, жалоб, тоски и уныния. Хотя видно было как ему тяжело. Иногда проскакивали нотки сожаления в связи с потерей зрения, ему, человеку активному, любящему рыбалку, лес, походы за грибами было нелегко это принять. Доктора любили его и удивлялись его жизненной энергии – как ему удавалось пережить очередное обострение болезни. «Мы и не надеялись, что на этот раз нам удастся справиться» , — не раз говорили врачи.
Не смотря на то, что отец физически был очень слаб, он до последнего мгновения оставался активным, всегда находил посильную для себя работу и в саду и дома. Придерживался распорядка дня, был аккуратным и опрятным. Не поддавался болезни. Отец был в курсе всех новостей, он сохранил хорошую память и живой ум. Он жил жизнью нашей семьи, давал ценные советы детям и внукам, делал это тактично и мудро. Особенно он любил общаться с внуками, он любил всех. Соседи относились к отцу с уважением. Мы не слышали от папы ни одного худого слова о ком-либо в последние годы его жизни. Он ни на кого не держал зла и старался сам никого не обидеть, хоть чем-либо. Куда исчезли его резкость и вспыльчивость. Особенно это было видно со стороны. Каждый мой приезд я с удовлетворением отмечал перемены в моем отце. Мягкость, сердечность, отзывчивость, сопереживание – эти качества отмечали все. Его нельзя было не любить. Конечно, он был живым человеком со своими причудами, слабостями, но это был светлый человек. Папа нередко говорил: «Меня Бог любит». Он не был верующим человеком в привычном понимании этого слова, он не молился, не посещал церковь, в свое время был даже в партии. Последние год-два перед смертью он периодически просил маму или дочь зайти в храм, поставить свечки, передать записки. Его воцерковление, в чем я нисколько не сомневаюсь, носило не внешний, а глубоко внутренний характер. Чувствуя приближение смерти, отец искренне просил прощения у всех нас, его близких. Причем это было так смиренно, непоказно. С особой теплотой он стал относиться к нашей маме, видимо чувствуя сколько страданий принес ей в свое время. Он старался помочь ей в самых незатейливых делах по дому. Он сокрушался о том, как ей тяжело будет одной после его смерти. Отец чувствовал дыхание смерти, но не «грузил» нас своими размышлениями о близком конце. Он своими делами, неподдельной заботой о ближних давал нам понять, смерть рядом. Всю неистраченную любовь он подарил нам в эти последние свои годы. Я сейчас, вспоминая все это, прихожу к выводу – какой неназидательный урок он нам преподал.
Примерно за полгода до смерти болезнь стала окончательно побеждать. Всю осень и зиму папа уже не выходил из дома, не помогало и стационарное лечение. На мой звонок: « Ну как ты папа?» Он с сильной одышкой отвечал: « Скриплю по-немногу, дышу через раз. Ничего. Сынок, ты приезжай.» Я понял – нужно ехать, нужно обязательно повидаться. Проститься. Отложив все дела, я вылетел в Красноярск. На удивление теплая и погожая погода выдалась в Сибири. Как меня ждали, с какой теплотой меня встретили. Мама рассказывала, что отец отсчитывал дни и часы до встречи со мной. К великой радости я нашел отца в довольно бодром состоянии, его одышка была такой как примерно 5-6 лет назад. Эти десять дней, проведенные в родительском доме, я буду вспоминать всю жизнь. Сколько тем обсудили, сколько разговоров переговорили, и за рюмкой за праздничным столом, и на скамейке у подъезда с соседями – стариками. Провожая, папа сердечно поблагодарил меня, со слезами на глазах сказал: «Мы с тобой больше не увидимся.»
— Что ты, папа, я летом обязательно приеду, — пытался его успокоить, — Ты выглядишь молодцом.
После моего отъезда отец умер через две недели, он сильно сдал после моего отъезда, но до последнего дня сам себя обслуживал и умер буквально в одну минуту, без мучений и агонии.
Наверное, многие скажут и будут правы, что я любил своего отца, и объективным данное свидетельство нельзя назвать. Можно что-то приукрасить, что-то «забыть» написать из нелицеприятного. Допускаю. Но то ощущение, то теплое чувство, то спокойствие в душе, с которым я вспоминаю, думаю об отце ( сердце не обманешь) оправдает любую мою невольную неточность. Это ощущение спокойствия за душу отца. Я уверен безотчетно, что его душа нашла спасение, ее принял Господь.
