Миссионерский отдел московской митрополии

«…Российский мужичок, вырвавшись из деревни смолоду, начинает сколачивать свое благополучие будущего купца или промышленника в Москве. Он торгует сбитнем на Хитровом рынке, продает пирожки на лотках, льет конопляное масло на гречишники, весело выкрикивает свой товаришко и косым глазком хитро наблюдает за стежками жизни, как и что зашито и что к чему как пришито. Неказиста жизнь для него. Он сам зачастую ночует с бродягами на том же Хитровом рынке или на Пресне, он ест требуху в дешевом трактире, вприкусочку пьет чаёк с черным хлебом. Мерзнет, голодает, но всегда весел, не ропщет и надеется на будущее. Его не смущает, каким товаром ему приходится торговать, торгуя разным. Сегодня иконами, завтра чулками, послезавтра янтарем, а то и книжечками. Таким образом он делается «экономистом». А там, глядь, у него уже и лавочка или заводик. А потом, поди, он уже 1-й гильдии купец. Подождите — его старший сынок первый покупает Гогенов, первый покупает Пикассо, первый везет в Москву Матисса. А мы, просвещенные, смотрим со скверно разинутыми ртами на всех непонятных еще нам Матиссов, Мане и Ренуаров и гнусаво-критически говорим: «Самодур…» А самодуры тем временем потихонечку накопили чудесные сокровища искусства, создали галереи, музеи, первоклассные театры, настроили больниц и приютов на всю Москву…»

Ф.И. Шаляпин о традиционном пути московского купечества («Маска и душа»)

Современное массовое сознание становление российского предпринимательства начинает с пореформенного времени второй половины ХIХ в. и связывает с деятельностью известных своим меценатством и благотворительностью братьев П.М. и С.М.Третьяковых, С.И.Мамонтова, С.Т.Морозова, Г.Г.Солодовникова, К.Т.Солдатенкова и других. Значительно менее на слуху имена А.И.Коновалова, Прозоровых, Бродских, Поляковых, Е.И.Ададурова и других из около 5 тысяч руководителей 1,5 тысяч акционерных и крупных частновладельческих компаний, функционировавших в различных отраслях народного хозяйства в начале XX столетия. Подвижническая деятельность части предпринимателей на поприще искусства, образования, здравоохранения, свойственный им стиль жизни, обеспечиваемый первоклассным образованием и капиталами, создавали в общественном сознании образ предпринимателя, постепенно вытеснявшего также имевшего реальные основы устойчивый облик купца-самодура из пьес А.Н.Островского.

Российская буржуазия в конце ХIХ — начале ХХ веков включала различные сословно-социальные группы, пестрые по своему происхождению, роду деятельности, образованию, семейным традициям, личному и профессиональному поведению. Необходимыми слагаемыми и условиями становления промышленного предпринимательства в России были не только развитие обмена, создание товарного, в том числе на рабочую силу, рынка и накопление капитала, но и формирование самого предпринимателя, так называемого «экономи-ческого человека», способного рационально организовывать промышленное производство. Главной целью деятельности такой личности становилось не осуществление посредством накопления приобретательства, а стремление к продуктивному использованию капитала, повышению рентабельности производства. В первом случае накопление являлось лишь средством достижения цели, лежащей вне самого производства. Во втором — накопление составляло саму цель рационально организующего производство «экономического человека», достижение которой требовало от него соблюдения некоего этического кодекса с трудовой мотивацией, ориентированной не столько потребительски, сколько продуктивно. Формирование такой личности, базирующейся на определенной трудовой этике, началось задолго до становления собственно капиталистического предпринимательства и восходит к ХVIII столетию. В наше время обращение к истокам российского предпринимательства может помочь в осуществлении той «нравственной реформации», которая необходима для успеха современных экономических, политических и правовых реформ.

Нет необходимости доказывать, что к важнейшим предпосылкам хозяйственной деятельности относятся не только сугубо материальные условия, но и та культурная среда, в рамках которой происходит формирование системы нормативных принципов, ценностных ориентиров и поведенческих стереотипов самих участников этой деятельности. Идею невозможности экономических успехов без этики и духовной культуры в русской философской мысли отстаивали Николай Бердяев, Владимир Соловьев, прот. Сергий Булгаков и многие другие. Они подчеркивали, что

«экономика есть лишь необходимое условие и средство человеческой жизни, но не цель ее, не высшая ценность и не определяющая причина. Высшие цели жизни не экономические и не социальные, а духовные».

В российском социуме на формирование культурно-этических начал хозяйственной деятельности определяющее влияние оказывали, во-первых, православие, во-вторых, реальные формы жизни в конкретных природных, климатических и социальных условиях, общие параметры социально-экономического развития и, в-третьих, политика государственной власти. Для XVIII века, к которому собственно и относится становление российского предпринимательства и формирование личности его участников, к ним следует также добавить влияние идей эпохи Просвещения с ее ориентацией на «источники разума», и идеологии абсолютизма, выдвигавшей приоритет «государственного интереса» и служение «общественной пользе».

Безусловно, труд и богатство являются не только экономическими категориями, но и важнейшими элементами мировоззрения, общей «картины мира» человека и общества. Для христианства труд – естественное состояние человека, реализация данного ему Богом наставления «в поте лица своего есть хлеб». Поэтому первой и важнейшей посылкой трудовой деятельности является обеспечение земного существования человека. Другой мотив труда в раннем христианстве нравственный: труд как средство воспитания и самообуздания, как проявление духовной жизни [1].

Труд как источник стяжания богатства в эпоху средневековья осуждался. Однако в Новое время протестантство и отчасти католичество пересмотрели свое отношение к целям труда и создали концепцию трудовой этики с ее религиозным освещением профессионального успеха и законной прибыли. Важнейшим критерием избранности и угодности деятельности Богу, а, следовательно, движения по пути спасения выступает доходность.

В Православии такой переоценки не произошло [2]. Для православного сознания сам по себе успех предпринятого дела, величина приносимой прибыли не является доказательством его этической оправданности, богоугодности. Православие закрепляло приоритет духовно-нравственного начала над материальным. Причем не материальный мир вещей подлежал осуждению, а преклонение перед ним.

Отсюда обычно делается вывод об отсутствии в Православии, в отличие от западных ветвей христианства, необходимых стимулов для хозяйственной деятельности, а точнее достижения ее главной цели – максимальной прибыли и всеобщего потребления. Однако в Православии и нет такой цели. Оно озабочено направлению людей к спасению души на пути строительства Царствия Божия в себе. А для решения этой задачи Православие обладает многими средствами воспитания личности и выработки у нее чувства личной ответственности и долга. Качеств, существенных и для экономической деятельности, как и для всех остальных видов общественного служения.

Источники, в том числе свидетельства современников, содержат порой прямо противоположные оценки предпринимательской этики, личного и профессионального поведения купцов XVIII в., а также уровня их знаний и образования. Однако важно, что в рамках этого столетия происходило формирование черт личности и этика поведения купца-предпринимателя, которые были определены как ценностные категории в купеческой среде и осмыслены в виде образа «совершенного купца», разными каналами закреплявшегося в общественном сознании. Его характеристика дает возможность представить тот тип личности, что считался достойным подражания, воспринимался в купеческой среде в качестве идеала, хотя, может быть, и не имеющего пока многочисленных примеров реального воплощения. В данном случае важно, что усвоение этих черт личностного образца в общественном сознании прямо связывалось с достижением их носителями делового успеха и процветания [3].

Необходимыми качествами личности предпринимателя, слагаемыми его успеха были трудолюбие, энергичность, предприимчивость, бережливость и рачительность, скромность в личных расходах, простота в быту, честность и добросовестность с партнерами, дополняемые профессиональными знаниями и навыками. Известный архангелогородский купец А.Фомин писал в 80-х годах XVIII в.:

«Следует купцу быть трудолюбиву, ласкову, обходительну, учтиву, честну, скромну, умеющу говорить красно и порядочно и словом вкрадывающемуся так сказать в людей. Надобно, чтоб бодрость и предприимчивость были ево удел; осторожность и быстрота мыслей — ево счастие, а довольная опытность и осмотрительность — ево подпора. Весьма противоестественно купцу быть лениву или тратить время в излишних забавах. Но при том всем купец за самое главное правило почитать должен честность и непоколебимое держание своего слова» [4].

Непременным условием успеха в предпринимательской среде считалось благочестие купца, определяемое как «невещественное богатство». Еще современник Петра I И.Т.Посошков писал: «Нам надобно не парчами себя украшати, но надлежит добрым нравом и школьным учением и христианскою правдою и между себя истинною любовию и неколебимым постоянством яко в благочестивой вере, тако и во всяких делах». Таким образом, на первом месте, как условие и цель (эти понятия слиты воедино) процветания, стоит «снискание правды» [5].

Российскому купечеству, особенно на этапе его консолидации в сословие, вовсе не было чуждо стяжание богатства. Напротив, оно стремилось к укреплению своего экономического положения, усиление которого рассматривалось как важное условие возвышение его социального статуса и обретения в дальнейшем политической силы. В новейшей литературе со ссылкой на Новый Завет доказывается, что безусловному осуждению в Библии подлежит лишь богатство неправедное, основанное на нарушении общих нравственных принципов взаимоотношений между людьми, и что вопреки бытующему мнению, Евангелие не содержит осуждения богатства как такового. Подобные утверждения родились в стремлении представить православие по примеру протестантизма как христианское учение, которое если и не освещает, то, по крайней мере, не препятствует формированию «идейного духа капитализма».

Несомненно, одно: для российского сознания богатство не было, как на Западе, критерием добродетели – ни в Средневековье, ни в Новое время.

Одна из причин этого заключалась в существовании в российских условиях доиндустриальной эпохи объективных трудностей для получения прибавочного продукта в рамках земледельческого хозяйства, а также в длительном характере процесса накопления в торгово-промышленной сфере. Народная мудрость выразила это обстоятельство в четкой формуле: «На основе трудов праведных не построить палат каменных». Характерным средством преодоления противоречия между стремлением к благочестию и его утрате в процессе обретения богатства становилась широкая благотворительность. Другим стимулом к ней был свойственный российским предпринимательским кругам взгляд на богатство как полученное в пользование от Бога.

Для России как социума с ограниченным прибавочным продуктом важным условием обретения материального богатства является устранение «напрасной скудости» (И.Т.Посошков), то есть той, что можно избежать (за счет истребления неправды, искоренения воров, явных и потаенных грабителей, разбойников, неправого судейства), скудости по причине нерадения, лености, упущения, бесхозяйственности. Антиподом этому выступали бережливость и рачительность — по отношению как к природным богатствам, так и к казенным средствам, к имуществу и к людям — солдатам, крестьянам, купцам. Для России разумная бережливость, рачительность, бережливость без скупости, а богатство без расточительности, без роскоши, чтоб напрасно ничего не пропадало, были крайне актуальны.

Занятие торговлей, сопряженное с высокой степенью риска и мизерной нормой прибыли (8-10%), отнюдь, не способствовало формированию в купеческой среде менталитета расточительства. Сохранившиеся описи дворов и имущества купцов, как и актовые документы, свидетельствуют, что в массе своей в это время купцы были рачительными, а порой и скопидомными хозяевами. Двор, дом, предметы движимого имущества береглись, ценились, передавались по наследству. Сохранялись даже ветхие и вовсе пришедшие в негодность вещи. При этом в движимое и недвижимое имущество вкладывались ограниченные средства, что, как правило, даже в случае его продажи не позволяло при нередких хозяйственных катастрофах рассчитаться с кредиторами или казной. Основной капитал направлялся в сферу торговли и производства. Непритязательность в личных запросах была характерна и для очень крупных и богатых купцов. Правда, их капиталы и положение в обществе требовали от них парадного внешнего представительства. По воспоминаниям Ф.Ф.Вигеля, посетившего Иркутск в 1805 г., многие иркутские купцы, благодаря обширной торговле с Китаем, ворочали миллионами, имели прекрасные каменные дома с большими комнатами, которые «содержали в совершенной чистоте и для этого никогда в них не ходили, ежились в двух-трех чуланах, спали на сундуках и при …смешной дешевизне ели с семьей одну солянку, запивая ее квасом и пивом». [6]

Важной мотивацией трудовой деятельности в купеческой среде и одновременно яркой чертой этики российского «совершенного купца» было стремление к достижению посредством своего предпринимательского успеха общественной пользы.

Служение обществу купцы воспринимали как выполнение своего патриотического долга.

Об этом, например, писал в 1760-х гг. уже упоминаемый А.Фомин, подчеркивавший, что только тот купец, который с помощью собственного дарования, знаний и искусства, составлявших его собственный «прибыток», производит и «ожидаемую от него общую пользу», был достоин «в своем промысле имени патриота» [7]. В одной из купеческих записок «О российской торговле» (1798 г.) в качестве истинного купечества признавалось только такое, которое, «обогащаясь, богатило государство». Истинным купцам противопоставлялись «барышники, которые хотя часто обогащаются, но государственной пользы от их обогащения не происходит» [8]. Российские купцы нередко подписывали свои анонимные проекты и предложения, адресуемые в государственные учреждения в разные годы XVIII в. словом «патриот». Анонимность проектов сами авторы нередко обосновывали стремлением бескорыстного служения общественной пользе. Отношение к призванию купца «как исполнителя и как доверенного общества» было характерно для предпринимательской среды и в 60-х годах ХIХ в. Такое выходящее за профессиональные рамки широкое понимание значимости предпринимательской деятельности отличалось, во всяком случае, в доиндустриальную эпоху, от свойственного «капиталистическому духу» Западной Европы исключительного стремления к «законной» прибыли.

Источник: Козлова Н.В. Представление о труде и богатстве в менталитете русского купечества XVIII в. // Проблемы социальной и политической истории России. Сб. научных статей \ Под общ. Ред. Р.Г.Пихои. М.: Изд-во РАГС, 2009. С. 212-218.

Музей предпринимателей, меценатов и благотворителей

Уникальные материалы предоставляет единственный на сегодняшний день Музей предпринимателей, меценатов и благотворителей.

Музей находится в здании XIX века, принадлежавшем купцу И.Г. Простякову, известному московскому предпринимателю, кавалеру пяти российских орденов за благотворительную деятельность, который на свои средства открыл в этом доме начальную школу.

Музей создан в 1991 г. небольшой группой историков и музейщиков при активном участии потомков Морозовых, Рябушинских, Алексеевых, Губониных, Прохоровых, Гучковых, Рукавишниковых, Сытиных и других основателей российского капитализма. Основным организатором является Хранитель Музея Лев Николаевич Краснопевцев.

По своей сути, Музей с момента создания и до настоящего времени является общественным. На благотворительных началах созданы и продолжают пополняться музейная коллекция и библиотечный фонд.

В настоящее время в фондах Музея хранится около 2500 тысяч подлинных экспонатов. Это фотографии, документы, портреты, предметы профессиональной работы и личные вещи, являющиеся памятниками деятельности создателей российской промышленности, торговли, финансовой системы.

Музей располагает значительным научно-вспомогательным фондом (около 2500 тыс. ед.), включающим копии материалов, подлинники которых хранятся в семьях потомков купеческих семей и в частных коллекциях.

Наряду с музейной коллекцией формируется библиотечный тематический фонд. В настоящее время он насчитает более 3000 единиц и является доступным для посетителей Музея.

Основная экспозиция Музея включает 4 основных зала:

Зал № 1. Предприниматели, меценаты и благотворители XIX – начала XX века. Экспозиция построена по семейному принципу. Представленные портреты, фотографии и документы рассказывают о предпринимателях, внесших большой вклад в развитие российской экономики, культуры и образования XIX – нач. XX в.

Зал № 2. Акционерное дело, финансовый и фондовый рынки в России XIX – начала XX века. Посвящен периоду экономического расцвета России в конце XIX – начале ХХ века, развитию акционерных и кредитных обществ, развитию фондового рынка. В экспозиции представлены различные ценные бумаги: государственные, муниципальные облигации, акции акционерных обществ, железных дорог, ипотечные ценные бумаги, атрибуты банковской и биржевой деятельности.

Зал № 3. Зал быта. Представлены различные бытовые вещи (одежда, посуда, мебель и др.), переданные потомками знаменитых и малоизвестных родов российских предпринимателей.

Зал № 4. Воспитание и образование детей в XIX- нач.XX вв. В экспозиции: фотографии, учебники, школьные предметы, игрушки и т. д.

Также Музей располагает помещениями для проведения семинаров, выставок и массовых мероприятий.

Адрес музея: Москва, ул. Донская, д. 9, стр.1,

Телефон (499)237-5349

Сайт: http://muzeum.me/

Созидатели России и Подмосковья

В данном материале собраны дореволюционные примеры созидательного служения предпринимателей, и особого внимания заслуживают жития святых Василия Павлово-Посадского и Серафима Вырицкого, успешных предпринимателей, для которых их дело было не только возможностью к благотворительности, но и духовным путём, приведшим к святости.

Святой праведный Василий Павлово-Посадский

Управляющий крупным производством, а впоследствии и его совладелец, святой Василий был щедрым благотворителем и активным просветителем, построил больницу, богадельню, содержал школы, но при этом сам вел почти монашеский образ жизни.

Святой праведный Василий Павлово-Посадский, в миру Грязнов Василий Иванович, родился в деревне Евсевьево Богородского уезда Московской губернии. Его отец, Иван Семенович, был крестьянином. Мать, Евдокия Захаровна, занималась воспитанием своих детей. Село Вохна (ныне Павловский Посад), в пяти верстах от которого находилась деревня Евсевьево, было когда-то вотчиной Троице-Сергиевой Лавры, и посему жители этих мест отличались набожностью и благочестием и имели особенную веру и любовь к преподобному Сергию Радонежскому.

Искушения и исправление

В юности он поступил работать на фабрику и соприкоснулся со средой фабричной молодежи. Дух мира сего стал тревожить его неокрепшую душу, дурное сообщество фабричных подростков толкало на путь порока, навыки добродетельной жизни, усвоенные в семье, стали ослабевать, а благое рассуждение стало его по временам оставлять. Заработанные деньги Василий стал употреблять по своему произволению, начал пить вино. Голос совести в душе звал его к покаянию; он оплакивал свои грехи, но вновь невольно падал и просил прощения у Бога, В скорби от сознания греховности своей жизни он сам прозвал себя «Грязным», это прозвище и осталось за ним навсегда.

То, что Василий не оставлял молитвы и чтения духовных книг, часто становилось предметом насмешек со стороны его товарищей. Не разделяя и не понимая его покаянной настроенности, беспечные товарищи спрашивали его: «Что с тобой, Вася? О чем ты так плачешь?» «Загробная жизнь должна быть предметом наших дум», — отвечал он. Излюбленным местом в Священном Писании становятся для него слова святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова: «Не любите мира, ни того , что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего» (1 Ин. 2:15-16).

Клевета

Василий Иванович и близкие ему по духовной настроенности люди, ищущие истинного благочестия, стали собираться вместе для чтения Священного Писания и святоотеческих книг. Они усердно посещали храм, говели, исповедовались и причащались Святых Христовых Тайн, сторонились увеселительных народных сборищ.

Местный миллионер купец Широков, которого Василий Иванович обличал в тайной приверженности к расколу, стал распространять слухи о том, что Грязнов опасен для Православия, рассуждает о религии, толкует о том, чего не знает, завлекает молодежь. В 1845 году по наущению Широкова крестьянином Хреновым был сделан донос о том, что в Павловском Посаде образовалась «секта под названием фармазонской». По Высочайшему повелению было учинено следствие. Из Москвы приехали жандармский полковник князь Хилков, исправник, стряпчий, следователь и представитель от духовенства священник Антоний. По навету Хренова Василий Иванович был арестован. Все обвиненные в причастности к фармазонской секте отвечали, что они ни к какой секте не принадлежат, а являются чадами Православной Церкви. Возведенное на Василия Ивановича обвинение было опровергнуто.

Служение и духовные дарования

Нелицемерное благочестие и подвижническая жизнь Василия Ивановича привлекли к нему сердца многих раскольников, которые благодаря его духовно-нравственному влиянию воссоединились с Православной Церковью. Таким образом, не будучи ни монахом, ни священником, ни пустынножителем, он смог апостольски послужить своим братьям во Христе. Имея влечение к жизни молитвенной и созерцательной, Василий Иванович Грязнов, по временам очень скорбел о том, что, проходя поприще общественного служения в качестве миссионера среди старообрядцев, невольно приходится развлекать внимание во время бесед со многими людьми. Но однажды на пути в одно село явился ему священномученик Харлампий и возвестил, что Господу угодно, чтобы Василий Иванович и дальше не оставлял духовным советом и помощью тех, кто благодаря его участию обратился к Православной Церкви.

С тех пор Василий Иванович стал принимать в деревне Евсевьево всех обращающихся к нему за помощью. Отовсюду стекались к нему люди со своими нуждами. По свидетельству его духовного отца протоиерея Сергия Цветкова, он был добрый друг и помощник бедным, защитник притесненных и обиженных, опытный советник в делах затруднительных и приятный собеседник благочестивых людей; имея добрую душу, чистое сердце и светлый ум, он мог совместить в себе все эти качества.

Когда в 1848 году в Павловском Посаде началась эпидемия холеры, по вере и молитвам Василия Ивановича никто из обращавшихся к нему за молитвенной помощью не умер от этой болезни.

При платочной фабрике Лабзина

В 1840-х годах другом и собеседником Василия Ивановича стал владелец платочной фабрики в Павловском Посаде Яков Иванович Лабзин. С Яковом Лабзиным, человеком молодым и богобоязненным, Василий Иванович вел душеспасительные беседы о том, что жизнь будущая необходимо связана с настоящей, что участь первой зависит от последней, что здесь время трудное, а там время успокоения, что здесь сеяние, а там жатва. Без совета Василия Ивановича Яков Лабзин ничего не предпринимал в делах служебных. Женясь на сестре Василия Ивановича Акилине Ивановне, он убедил Василия Ивановича перейти на жительство к нему в дом. По делам службы Якову Ивановичу часто приходилось отлучаться из дома на длительное время; в его отсутствие Василий Иванович, находившийся постоянно на фабрике, надзирал за его имением, наблюдал за тем, чтобы все торговые дела совершались честно, а наипаче имел почтение о соблюдении мира и благочестия в среде фабричных рабочих. Приходящих к нему со скорбью душевною и телесною, унывающих под тяжестью своего креста он совершенно успокаивал и их тяготы как бы принимал на себя, уговаривал быть великодушными, терпеливыми.

«Все скорби мира сего еще не беда переносить, — говорил он, — а беда потерять веру в Бога, беда потерять жизнь христианскую, — это вот истинная беда, достойная плача и туги сердечной». Когда кто-либо из рабочих терпел неправду, Василий Иванович утешал его, говоря: «Терпи, переноси все. Ни на кого не обижайся. Бог за все вознаградит впоследствии». Поучения подвижника действовали плодотворно: все уходящие от него старались об исправлении своей жизни.

Когда Яков Лабзин сделал Василия Ивановича совладельцем своей фабрики, для него открылась возможность щедро благотворить нуждающимся и употреблять дарованное ему богатство на всякое благое дело, на служение ближним и Церкви Божией. При фабрике были устроены богадельня на 60 человек и больница, за счет фабрики содержалось несколько школ. По свидетельству протоиерея Сергия Цветкова, любовь Василия Ивановича к ближним была так сильна, что он не щадил ни себя, ни своего состояния. Благотворительность его не ограничивалась кругом людей ему известных, к нему приходили многие люди из отдаленных селений, совершенно ему неизвестные, и щедрая рука его, управляемая добрым сердцем, всегда готова была помочь нуждающимся.

Много лет Василий Иванович состоял старостой Павлово-Посадского собора Воскресения Христова, на средства его и Якова Лабзина был украшен интерьер храма, создавался новый иконостас. За эту деятельность праведный Василий получил от Московской епархии золотую медаль.

Стремление к монашеству и последние годы

Василий Иванович Грязнов переписывался и пользовался особым расположением святого Филарета, митрополита Московского, который в 1858 году поручил ему как искреннему любителю иночества иметь наблюдение при устроении Спасо-Преображенской Гуслицкой обители в Куровском совместно с ее первым настоятелем игуменом Парфением.

Желание уйти в монастырь не оставляло праведника. Он устроил келью при фабрике, молился в ней, читал церковные книги, привечал убогих богомольцев. На своей фабричной земле они с Лабзиным решили устроить монастырь. В октябре 1868 года Василий Иванович Грязнов и Яков Иванович Лабзин подали прошение о дозволении им устроить на свои средства мужской общежительный монастырь на пятнадцать человек братии с каменной трехпрестольной церковью. В этот монастырь Василий Иванович выражал желание вступить сам вместе с собранной им общиной, даже написал монастырский устав для обители. 8 ноября 1868 года на прошение последовал отказ, так как средства, жертвуемые устроителями на содержание монастыря, были признаны недостаточными и не огражденными от случайностей, а расположенная среди фабричных заведений местность, в которой предполагалось построить монастырь, признана неудобной для помещения монашествующих, только еще начинающих монастырскую жизнь. Хлопоты об устройстве монастыря в Павловском Посаде были возобновлены в январе 1869 года, но также не встретили поддержки со стороны епархиального начальства. Отказ на очередное прошение был получен Яковом Ивановичем Лабзиным через несколько дней после кончины Василия Ивановича последовавшей 16 февраля 1869 года.

Почитание

На похороны праведника стеклись тысячи людей. Со временем число обращающихся с молитвой за помощью к почившему праведнику стало все более умножаться. Многие православные жители Павловского Посада имели у себя его портреты, краткое житие, составленное протоиереем Сергием Цветковым, и ожидали прославления праведника в лике святых.

Ожиданиям этим в то время не дано было сбыться. Наступила революция, и начались гонения на Церковь. В 1919-1920 годах по всей России безбожная власть проводила кампанию по вскрытию мощей. В октябре 1919 года сотрудники губернской ЧК произвели обыск, во время которого были изъяты его портреты, краткое житие, а также ковчег с хранившимися в нем нетленными перстами Василия Ивановича. 16 октября 1920 года в зале бывшего реального училища был устроен «суд» над почившим праведником, а также над теми, кто почитал его за благочестивую жизнь. Целью суда было угасить в верующем народе любовь к нему и прекратить его почитание. Имя Василия Грязнова было поругано, последователям его и продолжателям торгово-промышленного дела был вынесен обвинительный приговор с осуждением на многолетнее заключение с тяжелыми физическими работами.

Но платочная мануфактура в Павловском Посаде сохранила традиции фабрики Грязнова-Лабзина, а народное почитание праведника не искоренилось. В настоящее время возродилась Покровско-Васильевская обитель, где почивают мощи святого и не прекращается его почитание. В августе 1999 года Василий Иванович Грязнов был канонизирован Русской Православной Церковью в лике местночтимого святого Московской епархии как праведный Василий Павлово-Посадский.

По материалам энциклопедии Древо-инфо.

Преподобный Серафим Вырицкий – покровитель предпринимателей

3 апреля 2017 года исполнилось 68 лет со дня преставления преподобного Серафима Вырицкого, покровителя предпринимателей, который сам был успешным коммерсантом, занимался пушниной, продавал меха не только в России, но и по всей Европе, а позднее принял монашеский постриг.

Василий Николаевич Муравьев (так звали Серафима в миру) родился 31 марта 1866 года в одной из деревень Ярославской губернии. Он рано потерял отца и стал кормильцем семьи. Односельчанин, работающий старшим приказчиком в одной из лавок Санкт-Петербурга, взял Васю с собой на заработки. В Петербурге Василий сначала работал рассыльным в лавке Гостиного двора, потом, видя его способности и старательность, ему стали поручать все более сложные дела. В 26 лет Василий открывает свое дело.

Официальные данные на 1892 год: “Муравьев, Василий Николаевич, 26 лет, крестьянин Ярославской губернии, Рыбинского уезда, Арефинской волости, деревни Вахромеево; веры православной; платит гильдийскую повинность со 2-й половины 1892 года. Жительствует: Санкт-Петербург, Московская часть по Казачьему переулку в доме №7. Торгует мехами и меховыми товарами в Апраксином Дворе по Большой линии №350. Гильдийное свидетельство №4157.”

Рабочий день во всех магазинах Муравьевых обычно начинался в 6 часов утра с молитвы. Полчаса уходило на выкладку товара и подготовку к работе, в половине седьмого утра начинали зазывать покупателей, а приказчики старались быть как можно более услужливыми, спешили показать товар лицом и как можно красочнее описать его достоинства. Торговцы Апраксина Двора очень дорожили своей репутацией, так как статус места позволял торговать напрямую не только со всей Россией, но и фактически по всему миру. Перерывы в работе Апраксина Двора были “скользящими”, что позволяло лавкам быть всегда открытыми. Торговля завершалась только в 10 часов вечера. Предприятие закрывали только после общей благодарственной молитвы. Режим работы всей фирмы во многом определялся церковным календарем и расписанием служб. Так, в праздничные дни торговали после литургии и трапезы, всего 4 часа. Полными выходными днями были всего три дня в году на главные церковные праздники: Рождество, Пасху и Троицу.

Василий Муравьев был блестящим управленцем. Его никогда не видели в раздражении. За все время своего предпринимательства он ни разу не оскорбил достоинства зависимых от него людей. В отношениях с подчиненными будущий он был снисходителен даже в случае явных оплошностей, считая их для себя уроком свыше.

Это было время, когда предприниматели из других стран, включая Генри Форда, учились у русских купцов и промышленников, Россия диктовала уровень мировых цен на многие виды сырья, промышленной и сельскохозяйственной продукции, а золотой рубль был весьма весомой в мире валютой.

Как только предприятие начало приносить первую прибыль, Василий начал отчислять значительные суммы монастырям. Огромные средства Муравьевы жертвовали на содержание богаделен, домов призрения, приходской школы. Помимо этого, Василий являлся действительным членом Общества по распространению коммерческих знаний в России, в состав которого входили Высшие коммерческие курсы, предпринимательские коллегии и благотворительный фонд. Деятельность общества отличалась патриотической направленностью. Состоявшие в обществе предприниматели думали не только об успехе собственного дела, но и об экономическом развитии всей России.

По тем временам Василий Муравьев был очень богатым человеком, но при этом всю свою жизнь он мечтал не о богатстве, а о том, чтобы уйти в монастырь. Наступил 1917 год. Многие состоятельные люди переводили свои деньги за границу и спешили уехать, но для Василия Николаевича такого выбора не существовало. Лишившись своего торгового дела, он изучает творения святых отцов, монастырские уставы, богослужебные книги, молится. В 1920 году Василий Николаевич и его жена Ольга Ивановна по обоюдному согласию вступают на монашеский путь, который был им предсказан много лет назад. Ольга Ивановна поступила послушницей в Воскресенский Новодевичий монастырь в Петрограде, Василий Николаевич – в Александро-Невскую Лавру. Все имущество супруги пожертвовали на монастыри. Только в Лавру было передано 40 тыс. рублей золотом, целое состояние.

В монашестве Василий принимает имя Варнава, и вскоре его рукополагают в иеродьякона, позднее в иеромонаха. Еще через некоторое время иеромонах Варнава был избран членом Духовного собора и назначен на один из ключевых административных постов лавры – пост казначея. Затем отец Варнава принимает великую схиму, а это означает принятие нового имени. Отец Варнава был наречён именем Серафим в честь преподобного Серафима Саровского. За оставшуюся жизнь, вплоть до своей смерти в 1949 году, он вылечил и утешил огромное множество людей, которые приезжали к нему в Вырицу изо всех уголков СССР. 1 октября 2000 года Серафим Вырицкий был причислен к лику святых Православной Церкви.

По материалам: В. Богданова. Преподобный Серафим Вырицкий: богатство и святость. Нескучный Сад, № 2 (6) 2003, С. Райкина. Бизнес-этика святого Серафима Вырицкого. Московский Комсомолец № 25313 от 29.03.2010.

Петр Ионович Губонин – от крепостного до статского советника. «Не себе, а Родине». (Коломна)

Петр Ионович Губонин (1825-1894) родился в семье крепостного крестьянина, каменщика. Его щедрая благотворительность стала возможной благодаря многомиллионному состоянию, нажитому на крупных подрядах по строительству железных дорог. При его участии построены Орловско-Витебская, Грязе-Царицынская, Лозовско-Севастопольская, Уральская Горнозаводская, Балтийская и другие дороги, и в наше время успешно работающие на благо России и стран ближнего зарубежья.

Он не просто строил железные дороги, а стремился сделать Россию независимой в своей транспортной политике. Крупнейшим вкладом в развитие железнодорожной промышленности России было строительство на заболоченном месте в сельце Губонино Брянского металлоделательного завода. «Губонинскими» рельсами в 1911 году были проложены 33 из 49 существовавших тогда железных дорог. Из брянской стали были построены 8 броненосцев, в том числе знаменитый «Потемкин», четыре крейсера и многие другие суда Черноморского флота. На территории завода были: больница, аптека, амбулатория, мужская, женская и церковно-приходская школы, детский сад, ремесленное училище, два парка, пруд, птицеферма, народная столовая, продовольственный магазин. Были 300 усадеб с огородами, а также 2 церкви.

П.И.Губонин построил немало церквей, а количество храмов и соборов в строительстве, ремонте и реконструкции которых он участвовал, не поддаётся учёту. Везде, где Губонин строил железные дороги, заводы, шахты, он строил и храмы Божьи. Он поставил гранит для облицовки цоколя Исаакиевского собора в Петербурге, принимал участие в строительстве Владимирского храма в Херсонесе и Храма Христа Спасителя в Москве, реконструкции Петропавловского собора в Петербурге, построил церкви во имя святого благоверного князя Александра Невского при Комиссаровском училище в Москве и Успения Богородицы в Гурзуфе, выделил большие средства на строительство Преображенского собора Николо-Угрешского монастыря, внес существенный вклад в сооружение Владимирского собора — усыпальницы адмиралов и памятника обороны Севастополя.

Губонин был в числе организаторов Политехнической выставки 1872 года и Всероссийской художественно-промышленной выставки 1882 года в Москве. На основе экспонатов этих выставок созданы два крупнейших музея — Политехнический и Исторический. Губонин участвовал в финансировании строительства здания Политехнического музея. Он получил потомственное дворянство и герб с девизом «Не себе, а Родине». Губонин с сыновьями оказывали помощь великому драматургу А.Н.Островскому в создании общедоступного русского драматического театра.

Им созданы технические училища в Москве, Коломне, Борисоглебске, построено здание духовной семинарии в Твери, выделены большие средства на создание Императорского технического училища (МВТУ им. Баумана) и Комиссаровского технического училища.

Живописную татарскую деревушку Гурзуф в Крыму, в которой были лишь сто дворов да одна кофейня, Петр Ионович превратил в первоклассный курорт. Он построил гостиницы, почтово-телеграфную станцию, ресторан, торговые лавки, аптеку. В каждой гостинице были номера дорогие и попроще. Это давало возможность отдыхать в Гурзуфе и людям с ограниченными денежными средствами. На средства П.И.Губонина была построена православная церковь в византийском стиле, церковно-приходская школа, школа и ремесленное училище для сезонных рабочих, а для местного населения выстроена мечеть.

Всех добрых дел Петра Ионовича не перечтешь — он всегда помнил, откуда вышел «в люди», поэтому всегда заботился о тех, кто нуждался в помощи.

Источник: Воспанова Эмилия Марковна (Московское Купеческое Общество), «Русские предприниматели – благодетели России: о малоизвестных представителях купеческого сословия»

Логин Кузьмич Лепёшкин: «Богатство – от Бога, и Богу следует воздавать за него» (Кашира)

В тысяча восемьсот тринадцатом году Москва, словно феникс, возрождалась из пепла. В город, пострадавший от пожара в Отечественную войну, стекался рабочий и торговый люд из окрестных городов и сёл. Жизнь снова принимала привычный мирный уклад. Вместе с другими пришёл в Москву и Логин Кузьмич Лепёшкин.

Бывший крепостной крестьянин из Каширы записался в московские купцы и открыл в городе текстильный и красильный заводы. Новоявленный предприниматель вскоре стал широко известен не только своими деловыми успехами, но и щедростью. Лепёшкин раздавал милостыню, жертвовал на восстановление храмов после пожара и на строительство новых церквей.

Сыновьям своим – Василию и Семёну – Логин Кузьмич с детства втолковывал главное: важно уметь копить деньги; еще важнее – уметь ими делиться с тем, кто в нужде.

Семён Логинович Лепёшкин

Дети, в особенности – младший, Семён, твердо усвоили наставление отца. Семён Логинович Лепёшкин, основал в селе Муромцево Дмитровского уезда собственную мануфактуру, доходы с которой всегда распределял так, чтобы и семью обеспечить, и поддержать нуждающихся. В течение десяти лет Семён Логинович был старостой церкви на Даниловском кладбище. На его средства ветхий деревянный храм был перестроен; вместо него появилась каменная церковь Святого Духа, которую Семён Лепёшкин поддерживал пожертвованиями всю свою жизнь. Большое попечение оказывал он Андреевской богадельне – приюту для пожилых людей, открытому по особому распоряжению императора Александра Первого в стенах монастыря Святого Андрея Стратилата на Воробьёвке. Когда московское купечество обратилось к императору с просьбой об открытии богадельни, Семён Лепёшкин одним из первых поставил свою подпись на листке по сбору средств. Тридцать тысяч рублей выделил Семён Логинович на пособия неимущим и стипендии нуждающимся студентам Мещанских училищ Москвы.

Семейную традицию продолжили сыновья Семёна Логиновича. Дмитрий Семёнович, будучи попечителем Николаевского дома призрения вдов и сирот, потратил на благотворительность двести пятьдесят тысяч рублей. Василий Семёнович поддерживал Андреевскую богадельню и построенную отцом Церковь Святого Духа. Супруга Василия, Варвара Яковлевна, тоже не осталась в стороне: она основала в Москве, на Пятницкой улице, женское профессиональное училище. На его развитие и содержание она оставила полмиллиона.

Особое внимание Лепёшкины уделяли заботам о храмах. «Богатство – от Бога, и Богу следует воздавать за него» – любил повторять глава династии, Логин Кузьмич. Из поколения в поколение не оставляли Лепёшкины своим попечительством храм Живоначальной Троицы в Вишняках, церковь преподобного Марона Пустынника на Якиманке.

А Троице-Одигитриевская Зосимова пустынь стала для одной из представительниц этого семейства по-настоящему родным домом. Александра Васильевна Лепёшкина поступила в монастырь, когда ей было всего семнадцать, и всю себя посвятила обители. Получив в постриге имя Афанасия, она скоро стала игуменьей монастыря. В годы гонений на церковь, матушка Афанасия не отступила от веры даже под страхом смерти, и была причислена к лику святых новомучеников и исповедников Российских.

Источник: рубрика “Имена милосердия” Радио ВЕРА

Хлудовы — династия текстильных фабрикантов (Егорьевск)

Иван Иванович Хлудов (1787-1835) был родом из Егорьевского уезда Рязанской губернии. Человек предприимчивый, отличавшийся невероятным трудолюбием и природной хозяйской жилкой. В юности Иван Иванович бросил крестьянскую работу и занялся перепродажей быков из южных областей в Москве.

В 1817 году он с семьей переселился в Москву, где поселился у дяди своей жены Афанасия Щекина, который выделил семейству небольшую хижину на берегу реки Яузы, организовал производство тесемочного товара. Так как в Егорьевском уезде было очень развито кустарное ткачество по избам, то и Хлудовы, зная это ремесло, стали ткать кушаки. Пряжу красил сам глава семейства, а сыновья Тарас и Савелий полоскали ее в Яузе. Сняв первый кушак со стана, Иван Иванович с трепетом понес его на Красную площадь, в тогдашние старые Ряды. Купец, внимательно осмотревший хлудовский товар, достал требуемые деньги и велел Ивану Ивановичу впредь приносить свои изделия только ему. Так понемногу дело и пошло.

У Хлудовых родилось 11 детей, но четверо из них скончались очень рано. Оставшиеся в живых сыновья оказались хорошими помощниками и наследниками дела отца. Главными помощниками в деле были сыновья Тарас и Савелий.

В 1824 году он записался в купцы, а в 1835 стал купцом 1-й гильдии. После смерти Ивана Ивановича его собственность была разделена между сыновьями. Дело отца было продолжено.

Братья учредили Торговый дом. В 1844 г. с разрешения министра внутренних дел Егорьевская Городская дума сдала торговому дому «А., Н., Г. и Д. Ивана Хлудова сыновья» и московскому купцу Савелию Хлудову в вечное потомственное пользование за оброк в 30 р. в год под устройство фабрики шесть десятин выгонной неудобной земли по левому берегу речки Гуслицы. В этом же году был заложен первый корпус новой фабрики, спроектированный английским архитектором Томасом Годсоном. На тот момент прядильных фабрик в России практически не существовало, а вся пряжа закупалась в Англии. Алексей Иванович Хлудов отправился в Англию для подбора специалиста по прядильному делу и приобретения машин. В итоге необходимое оборудование закупили, и 20 ноября (8 ноября стар.) 1845 года заводской гудок известил о начале работы фабрики.

На фабрике работало 300 рабочих, около 15 тыс. веретен вырабатывали до 60 пудов пряжи в день. Успех превзошел все ожидания, и уже в 1848 году производство расширилось, были выписаны новые прядильные механизмы и паровая машина. К началу 1860-х годов все старые бумагопрядильные машины были заменены усовершенствованным оборудованием. К этому времени Егорьевская Дума отдала братьям Хлудовым еще несколько десятин земли рядом с фабрикой, в том числе в качестве платы за постройку моста через реку Гуслицу.

В итоге фабрика Хлудовых стала одной из самых крупных ткацко-отделочных предприятий, находившихся в центральной части России. Основание этой фабрики положило начало созданию в дальнейшем прядильно-ткацко-отделочных комбинатов в Подмосковье.

В 1849 году Хлудовы получили серебряную медаль, а в 1853 уже золотую медаль. В 1869 году было получено разрешение на проведение железнодорожной ветки к Егорьевску от станции Воскресенск Московско-Казанской железной дороги. Это способствовало развитию промышленности города Егорьевска.

В 1874 году на базе бумагопрядильной фабрики было создано паевое товарищество. Алексей Иванович (1818-1882) специально ездил в Лондон и Ливерпуль для изучения фабричного производства. Друзья и знавшие его близко считали его человеком «неподкупной честности, прямым, правдивым, трудолюбивым, отличавшимся силой ума и верностью взглядов».

Алексей Иванович собрал коллекцию, насчитывавшую 524 уникальные рукописи, 717 старопечатные книги. Его библиотека не имела цены, поскольку содержала сочинения Максима Грека, «Просветитель» Иосифа Волоцкого, творения Иоанна Дамаскина в переводе князя Курбского с собственноручными пометками. По завещанию библиотека была передана в Никольский единоверческий монастырь в Москве, а после революции вошла в фонды Исторического музея.

У Алексея Ивановича было четыре сына. Выделял он младшего Михаила. Михаил Алексеевич известен как щедрый благотворитель. По трагической случайности погиб его двенадцатилетний сын. В память о нем Хлудов пожертвовал дом стоимостью в 40 тысяч рублей, 350 тысяч рублей на устройство и содержание детской больницы. Она открылась в 1891 году, уже после его смерти. Другой сын Герасим Иванович (1821-1885) более остальных братьев обладал невероятным коммерческим чутьем и кроме фабричных дел занимался еще и недвижимостью, став одним из богатейших предпринимателей России. Герасим был необыкновенным человеком. Жил на «аглицкий манер», то есть делал всё по высшему разряду. Купив разрушенную усадьбу, он и в ней всё построил на добротный английский лад. Украшением дома была картинная галерея, в которой висели полотна Перова, Айвазовского, Тропинина. С ростом благосостояния семьи встал вопрос о благотворительности. С 1855 года Герасим Хлудов курировал сбор средств на государственное ополчение и военные потребности. В 1859 году он пожертвовал более 10 тысяч рублей на благоустройство Крутицких казарм – речь шла о восстановлении въездных ворот с теремом и реставрации церкви. Им было оплачено строительство психиатрической больницы.

При фабрике была открыта богодельня на 100 человек для рабочих фабрики и бедных граждан Егорьевска. Для рабочих фабрики выстроены благоустроенные казармы. При 2-й городской больнице и арестантском доме построена церковь.

Будучи старостой церкви Ильи Пророка на Воронцовом поле, он постоянно жертвовал на нее крупные суммы. «Как истинный христианин,- отмечает П. Власов,- Герасим Иванович в особом пункте завещания назначил 30 тысяч рублей на раздачу процентов с этого капитала бедным семействам Егорьевска и его уезда. 50 тысяч рублей предназначалось для вспомоществования беднейшим егорьевским невестам». После кончины сына в 1884 году он решается на строительство богадельни в Сыромятниках. По своему завещанию, на филантропические цели он выделял более полумиллиона. Купеческое общество на завещанный Хлудовым капитал выстроило огромный комплекс зданий, включивший в себя богадельню на 80 человек и дом бесплатных квартир на 150 вдов с сиротами. По особому проявлена забота о рабочих фабрики. Из прибылей владельцы образовали специальный капитал в сумме свыше 195 тысяч рублей как особый фонд для выдачи пенсий и пособий нуждающимся служащим и рабочим. Давид Иванович (1822-1886) был младшим из братьев Хлудовых. Приверженность к Православию он сохранил на всю жизнь.

В 1857 году был избран егорьевским городским головой. Свои благие дела обратил на духовные учреждения. Так в Егорьевске на его средства был отделан собор. Он пожертвовал 200 тысяч рублей на восстановление Богословского монастыря в Рязанской губернии. Были построены новый храм, братские корпуса, гостиница, богодельня, училище. Он вложил деньги в восстановление Бобренева монастыря под Коломной. По его заказу был изготовлен золоченый иконостас для церкви преподобного Сергия Радонежского в Николо-Пешношском монастыре. В 1871 году им была основано Московское епархиальное училище иконописания и ремесел, относящихся к украшению храмов» и передал ей на «вечные времена» дом на Большой Ордынке с участком земли. Для учеников были учреждены десять стипендий, по 70 рублей каждая.

Дело отца продолжили дочери. Когда стало ясно, что для строительства «Дома призрения» не хватает денег, женщины собрали сто тысяч рублей. Да и появление Вдовьего дома – тоже инициатива дочерей Хлудова. Они постарались, чтобы в здании были все удобства: отопление и электричество. Питание, лечение, обучение детей – всё в Доме было бесплатным.

Кроме того, одна из дочерей Хлудова – Александра, возвела несколько дополнительных корпусов для Вдовьего дома. Другая дочь – Клавдия открыла бесплатное народное училище. Третья – Прасковья, построила дом для престарелых и бесплатное женское ремесленное училище. А в память об отце дочери возвели церковь преподобного Герасима Иорданского.

«Хлудовы,- пишет Павел Бурышкин,- наряду с Бахрушиными занимали видное место в деле устройства благотворительных учреждений. Ими были созданы: Богадельня имени Герасима Ивановича Хлудова, Палаты для неизлечимо больных женщин, Бесплатные квартиры П.Д.Хлудовой, Бесплатные квартиры имени Г.И.Хлудова, Бесплатные квартиры имени Константина и Ел. Прохоровых, Ремесленная школа, Детская больница имени М.А.Хлудова – являлась университетской клиникой по детским болезням».

Составитель: Мария Николаевна Забурмах

Ермаковы — производители ситца (Коломенский уезд)

Нельзя забывать благие деяния Ермаковых, выходцев из села Мещерино Коломенского уезда, крепостных графа Шереметьева. Близ арендованной у графа мельницы они выстроили ткацкую фабрику, ставшую к середине 19 века крупнейшей в Подмосковье. Ситец Ермаковых приобрел всенародную славу и собственное имя «ермак». К 1818 году братья считались самыми богатыми людьми Коломенского уезда, что позволило им выкупиться из крепостной зависимости. Сначала они купили старый дом, который им сдавал граф, а затем и село Мещерино. На их средства в Мещерино построен Рождественский храм с трапезной, трехъярусной колокольней и богадельня, а в Вышнем Волочке — церковь Успения с примыкающей к ней богадельней. К 1840 году Ермаковы перебрались в Москву и основали здесь ситценабивную и красильную фабрики в Сокольниках и за Трехгорной заставой.

Фрол Яковлевич Ермаков (1815-1895) начал свое дело на фабрике отца, а в дальнейшем стал богатейшим владельцем ситценабивных фабрик в Москве и в Вышнем Волочке.

После смерти жены и двух сыновей Ермаков закрыл все свои фабрики, а накопленный капитал, около 5 миллионов рублей, адресовал на дела благотворительности.

Фабрики в Сокольниках и на Трехгорке были перестроены под богадельни, здесь призревались 1500 лиц крестьянского сословия. В двух богадельнях в селе Мещерино нашли приют 2 тысячи человек. В Алексеевской психиатрической больнице на Канатчиковой даче на его средства было устроено Ермаковское отделение на 100 человек. Он жертвовал сотни тысяч рублей на устройство храмов и монастырей, ежедневно бесплатные обеды получали до 1000 человек.

Выходец из крепостных крестьян получил дворянство и был награжден золотой медалью на Анненской ленте «За обширное производство суровых миткалей, за усовершенствование способов набивки тканей и за понижение цен на ситцы».

Умер Фрол Яковлевич в 1895 году, почтить его память пришли тысячи людей. В своем духовном завещании он приказал раздать на помин души для бедных и нищих, монастырям и бедным церквям 3,5 миллиона рублей. Власти испугались, что может случиться катастрофа пострашнее Ходынской, и вдове Ермакова кабинет Министров разрешил изменить завещание. На завещанный капитал построили прекрасное ремесленное училище, ночлежные дома для рабочего населения Москвы, миллион рублей был выделен попечителям Хитрова рынка, а также был сформирован капитал для раздачи бедным невестам.

Источник: Воспанова Эмилия Марковна (Московское Купеческое Общество), « Русские предприниматели – благодетели России: о малоизвестных представителях купеческого сословия»

Павел Цуриков — благотворитель земли Истринской

Когда в 1817 году недавно откупившийся у своего барина крепостной крестьянин Павел Цуриков приобрёл на свои трудом и потом заработанные сбережения маленький участок самой дешёвой земли в селе Ивановском, что неподалёку от Ново-Иерусалимского монастыря, местные жители посмеивались между собой: «Вот, мол, как человеку воля голову вскружила – купил первый попавшийся клочок, погнался за дешевизной! А земля-то тут неплодная, ничего не растёт, оттого и дешёвая. По такой только скот гонять!»

Цуриков на насмешки внимания не обращал. Тем более что выращивать он ничего не собирался. На оставшиеся от покупки небольшие деньги он планировал построить мельницу. Для этого участок подходил идеально. Но мукомольным делом Цуриков заниматься не хотел. Свою мельницу он оборудовал специально под промывку сукна. Неподалёку, в Павловском, находилась суконная фабрика, и, по скромным расчётам Павла Григорьевича, сотрудничество с ней могло бы стать довольно выгодным делом.

Но даже в самых заоблачных мечтах Цуриков не мог вообразить, насколько востребованным окажется его небольшое предприятие! Заказов на промывку было так много, что вскоре доходы позволили Павлу Григорьевичу начать строительство собственной суконной фабрики в Ивановском. Так бывший крепостной превратился в успешного и богатого фабриканта.

Однако такая резкая перемена социального положения ничуть не изменила характера Павла Григорьевича. Он по-прежнему оставался скромным, добрым и чутким человеком, глубоко и искренне верующим христианином. Обретя новые возможности, он не бросился «навёрстывать упущенное» и окружать себя роскошью. Евангельский дух помощи ближнему Цуриков впитал с молоком матери и был абсолютно уверен: если Господь даровал ему богатство, нужно употребить его на пользу не только себе, но и другим.

Прежде всего, заботился Павел Григорьевич о рабочих своей фабрики. Для них была организована бесплатная медицинская помощь, инвалиды и старики получали от Цурикова пенсионные пособия, дети рабочих имели возможность бесплатно обучаться ремеслу. Если у кого-то из фабричных работников случался пожар, Павел Григорьевич безвозмездно выделял средства на покупку или строительство нового жилья и вообще старался помогать в любых бедах и нуждах.

Большое внимание Цуриков уделял общественной деятельности. На его плечах лежали обязанности директора Звенигородского попечительского комитета о тюрьмах, он был попечителем нескольких учебных заведений в Московской губернии. В Воскресенске Павел Григорьевич открыл частное приходское училище. Обучение в нём было бесплатным.

Но более всего отличился Павел Григорьевич на ниве церковной благотворительности. Щедрую помощь от него получали практически все истринские храмы, один из которых – церковь Успения Пресвятой Богородицы в Ивановском – Цуриков выстроил целиком и полностью на собственные средства. Это был поистине бесценный дар жителям села и рабочим суконной фабрики.

В Борисоглебском Аносинском монастыре, в то время небольшой и крайне бедной обители, он построил келейный корпус и гостеприимный дом, на содержание которого дважды в год жертвовал по пятьсот рублей серебром.

Огромную поддержку от Павла Григорьевича получал и Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь. На его пожертвования была отремонтирована и обновлена Рождественская церковь, позолочены купола и отреставрирован иконостас. В течение двенадцати лет Цуриков пожертвовал Воскресенскому монастырю и епархии более ста тысяч рублей.

Благодеяния Павла Цурикова распространялись не только на его родную Московскую губернию. Память о добром сердце фабриканта с берегов Истры хранят и в Петербурге, и в Сибири, и даже в Финляндии, где он оказывал поддержку православным храмам и монастырям.

Выходит, напрасно иронизировали крестьяне села Ивановского: кусок бесплодной земли принёс щедрые плоды добрых дел – на сотни лет вперёд.

Источник: рубрика «Имена милосердия» Радио «ВЕРА»

Из истории купеческого рода Фирсановых

Многим москвичам известна станция Фирсановка бывшей Николаевской, а ныне Ленинградской железной дороги. Сейчас там находится санаторий «Мцыри», расположенный в старинном имении Середниково, где черпал вдохновение юный Михаил Лермонтов, где провел детство будущий государственный деятель Петр Столыпин, где звучал голос Федора Шаляпина.

С 1869 по 1917 годы усадьбой владело семейство Фирсановых, которым принадлежали в Москве свыше двух десятков домов. Их собственностью был и дом, где впоследствии появился ресторан «Прага», Петровский пассаж, Сандуновские бани. Станцию назвали в честь построившего ее Ивана Григорьевича Фирсанова. Мальчиком он пришел в Москву из Серпухова и, вначале работал рассыльным в ювелирной лавке, затем стал приказчиком и, приобретя редкую специальность оценщика ювелирных изделий, выделился в собственное торговое дело и разбогател. Он стал скупать ювелирные изделия и участки в Москве со старыми ветхими домами. Позже, с братом Петром Григорьевичем, организовал в Москве широкую торговлю дровами и лесоматериалами. За большие благотворительные дела братья Иван и Петр Фирсановы были удостоены званий Потомственных Почетных граждан. Их племянники Николай, Алексей, Михаил и Сергей Фирсановы продолжили дело Ивана Григорьевича и приобрели в Москве несколько доходных домов.

Иваном Григорьевичем была начата, а его дочерью Верой Ивановной закончена постройка большого дома для вдов и сирот за 700 тысяч золотых рублей. С высочайшего утверждения Государя Императора этот дом был передан Комитету Братолюбивого общества:

«Государь Император высочайше соизволил в день 25 февраля 1883 года разрешить Московскому Братолюбивому обществу снабжения неимущих квартирами, принять жертвуемым наследницам И.Г. Фирсанова дом на условиях, указанных жертвовательницами

Император Александр III, Собр. Указ. 1883. Март №27, стр.318″

Главное условие жертвовательниц Александры Гавриловны Фирсановой и дочери Веры Ивановны: «Сопутствуя мысли покойного и, желая в память его, осуществить означенное его благотворительное предложение, мы, наследницы Ивана Григорьевича: вдова Александра Гавриловна Фирсанова и дочь Вера Ивановна приняли на свой счет окончание постройки означенного дома и предлагаем пожертвовать дом в отстроенном виде Комитету Братолюбивого общества на следующих условиях, дом этот в память покойного мужа и отца нашего должен навсегда носить наименование «Фирсановский дом для вдов и сирот». В оном должны быть устроены квартиры для бедных вдов с детьми и одиноких женщин». Ныне в этом доме располагается организация «Москомимущетсво».

Автор статьи: Г.А. Красильщикова «К истории предпринимательства и промышленности в России» (по материалам выставки «История российского предпринимательства и благотворительности (из семейных архивов)» Москва, 15 января-15 февраля 2002 года)