Какими языками должен владеть современный миссионер, чтобы проповедь Евангелия в его устах была убедительна и адекватна состоянию той среды, в которой он проповедует? Конечно, ответ зависит от конкретного поля деятельности миссионера. Ясно, что аудитория, скажем, студенческого городка и какого-нибудь отдаленного села – совершенно разная. Если в первом случае очень полезным будет умение ориентироваться в реалиях Интернета, может быть, даже и участие или хотя бы присутствие в молодежных интернет-форумах, то во втором – это скорее вызовет недоверие и вряд ли будет способствовать успеху проповеди. В то же время, есть и нечто общее, что, на наш взгляд, будет применимо для весьма широкого спектра случаев.
Прежде всего, настоящий миссионер никогда не забудет, что те реалии, которыми свободно владеет он, могут быть абсолютно незнакомы и даже чужды его слушателям. Как бы ни хотелось, например, упрекнуть современных, вроде бы образованных, людей, но никогда не бравших в руки Священного Писания, зато свободно рассуждающих о премудростях Дхаммапады, надо все-таки воздержаться от упрека. Ситуация, когда проповедь начинается с запрета или резкого возражения, редко приводит к хорошим последствиям.
Для примера, рассмотрим часто встречающийся в священнической практике случай. Батюшку позвали освятить квартиру. Он пришел, осмотрелся, и видит: на полках стоит эзотерическая, оккультная литература, да и сами хозяева ждут от него какого-то магического действия, которое поможет им от чего-то защититься или что-то поправить в жизни. Священник, конечно, может строго посмотреть на них и потребовать немедленно сжечь всю эту нечестивую бумажную продукцию. Возможно даже, они от испуга и согласятся. Но изменится ли что-то в их отношении к духовному миру после этого? Скорее, несчастные хозяева станут воспринимать церковную жизнь как систему запретов и ограничений, и едва ли они побегут на службу после такого визита. Какая уж тут «жизнь с избытком»! Но священник может и поинтересоваться, от чего так хотят защитить себя эти люди, какие надежды они возлагают на нетрадиционные религиозные практики, и предложить им как бы в дополнение свой способ общения с Богом. Пусть это будет маленькая молитва, или отрывок Евангелия, но это будет первый шаг навстречу к подлинной духовности. Батюшка уйдет, но его ненавязчивый совет может замечательно сработать, особенно если он сумел своим появлением в доме вызвать у хозяев доверие. Этот известный, в общем-то, принцип, можно было бы сформулировать так: сначала научи, а только потом требуй.
Еще одно обстоятельство требует особой оговорки. Миссионерское поле современной постсоветской России во многом состоит из людей, прошедших серьезную идеологическую закалку. По этой причине, ментальность большинства из них не реагирует на лобовую проповедь, и даже склонна защищаться от ее воздействия. «Вот опять нас агитируют», — запросто можно услышать в ответ на попытку рассказать, например, о необходимости соблюдать известные заповеди. Если же из вежливости так не говорят, то гораздо чаще думают про себя. Беда в том, что в дальнейшем всякая похожая ситуация будет проходить по тому же самому сценарию, и сердце человека, может быть где-то в глубине души своей верующего, откажется открываться на призыв покаяться и веровать в Евангелие.
С этой точки зрения, очень поучителен эпизод из Деяний Апостолов, где Филипп Благовестник крестит эфиопского вельможу (Деян. 8). Проповедник приходит к евнуху именно тогда, когда у того возникает вопрос по Писанию, который он не в силах разрешить. Идя какое-то время рядом с колесницей, Филипп видит интерес вельможи к написанному пророчеству Исайи и умело использует этот интерес. Выходит так, что сам евнух просит диакона сесть в колесницу и объяснить прочитанное. Проповедник просто шел рядом и был готов услышать предполагаемого собеседника, нисколько не стесняя его свободы, и обращение последнего к вере в Иисуса совершилось естественно и скоро. Вывод из этого прост: миссионер должен быть рядом с теми, кому он проповедует. Хоть какое-то время ему необходимо пройти с этими людьми некоторый путь. И тогда к нему смогут заинтересованно обратиться как к «своему», не пугаясь и не отметая с порога его наставления.
Еще один вывод также очевиден: миссионеру лучше базироваться на уже имеющихся интересах окружающих и, по возможности, сделать эти интересы «детоводителями» ко Христу. Если же таких интересов нет, то их надо сначала создавать. Только на почве определенной культуры может принести плод евангельское семя. В бескультурном пространстве миссия будет крайне неэффективна. Поэтому церковным миссионерам необходимо включиться в работу по созиданию национального культурного базиса, не дожидаясь, пока их опередят другие строители.
Сфера душевных интересов человека никогда не бывает пустой. И если в ней нет подлинно красивого и достойного, по-настоящему высокого и глубокого, то значит, она неизбежно заполнится суррогатами душевной жизни, которые сделают душу бесплодной и неспособной к дальнейшему возрастанию. Подобная опасность грозит и уже воцерковленным христианам.
Многие ошибочно полагают, что придя в Церковь, они уже автоматически наполнили свою душу всеми Ее сокровищами. Однако шедевры церковной гимнографии, иконописи и духовной музыки, не говоря уже о богословии, создавались отнюдь не простолюдинами от культуры. За всем этим стоит богатейший внутренний мир тысяч прославленных и безвестных творцов, годами отточенное мастерство и бесспорная высота их собственной духовной жизни. Постичь все это, прикоснуться к сокровенному смыслу христианской культуры – задача вполне аскетическая и трудноразрешимая. Оттого она нередко просто игнорируется неофитами и тем более теми, кто крещен в далеком детстве и успел об этом хорошенько подзабыть.
Тогда на место настоящей православной культуры вползает клубок из всевозможных бабушкиных суеверий, «народных» поверий, «духовных» рецептов и т.д. Именно из этой среды «неокультуренных» выдвигаются лжестарцы и лжепророки, а также те, кто их активно поддерживает. Поэтому культурная работа Церкви представляется нам и хорошим фундаментом для борьбы с раскольническими тенденциями.
